— Слухаю тебя, — прошамкала бабушка беззубым ртом, сверля посетительницу колючим взглядом.
— Проблемы у меня, баба Дуся. Даже и не знаю, что делать…
— Это понятно, что проблемы. Сюды, милая, без проблем никто не приходит. Вижу, что со здоровьем все в порядке. Ну-ка, ну-ка… — бабушка прищурила глазки: — Ну понятно, лихие люди покоя не дают.
У Елены между лопаток пробежал холодок. Каждый раз бабка каким-то неведомым образом открывала ей то, что никак не могла знать.
— Да, баба Дуся, наехали на меня бандиты. Даже и не знаю, что теперь будет?
— Ну, это дело поправимое, — хозяйка кряхтя слезла с диванчика, подошла к столу и взяла Евангелие в позолоченной металлической оправе, украшенной драгоценными камнями.
— Баба Дуся, все хотела спросить вас, откуда такая красивая вещь?
— Это из церквы, милая, из церквы. Родитель мой, значить, покойный, в этих краях руководил изъятием церковных ценностей. Вот, значить, и взял себе. Говорил, что притянула его к себе ента книга. Она в церкве на столе их главном лежала[7]. Поп местный все сокрушался, что папка мой ее берет. Не знал, беднай, что не о том ему сокрушаться-то надоть было, — губы старушки исказила кривая усмешка, — папка мой его — попа ентого — егойным шарфом, который они всегда в церкви носють, и удавил[8], — бабушка зашлась старческим смехом, похожим на скрип несмазанного колеса телеги. — Вот так, а книжка-то дома осталась, вот теперь людям служит. Ну-ка, подь сюда! — Елена подошла к бабе Дусе и опустилась на колени. Старушка открыла две металлические скобки и протянула Евангелие гостье. — Открывай! — Зарубина наугад открыла книгу. — Таперяча тычь пальцем! — Елена указала пальцем на строку, начинавшуюся с какой-то цифры. — Ну вот, а таперяча читай!
Елена взглянула на старославянский шрифт и растерялась.
— Ну чего?! Не могёшь? И чаму вас в школах-то учють! Слухай! — бабка начала читать по слогам, запинаясь: — В том же дому пребывайте, ядуще и пиюще яже суть у них: достоин бо есть делатель мзды своея. Не преходите из дому в дом. И воньже аще град входите, и приемлют вы, ядите предлагаемое вам. И исцелите недужныя, иже суть в нем, и глаголите им: приближися на вы Царствие Божие[9].
— И что? — Елена выглядела растерянной. — Я ничего не поняла.
— А чего тут не понять-то?! — баба Дуся начинала сердиться. — Все у тебя будет хорошо!
— Вы уверены? — спросила Елена с явным сомнением.
— А как же?! — Изумилась старушка. — Вот жа здеся пишуть, гляди сама: «в дому том оставайся» — поняла? Останется работа твоя с тобой. А вот здеся: «делатель достоин мзды» — ну награды то-есть! И денюжки твои с тобой останутся. А вот ищо: «и если придете в город какой — примут вас» — глядитко! В других городах ищо работать начнешь!
