Оцепенев от ужаса, Бейсон увидел ноги Чарльза, торчащие из-под навалившейся на него туши неведомого зверя.
В следующую секунду лампа погасла. Наступила темнота, казавшаяся ещё непрогляднее после яркого света. Испустив дикий, пронзительный крик, Бейсон швырнул лампу и, ничего не сознавая, бросился к звездолёту. Обезумев, забыв о том, что в его кармане лежит пистолет, он одним прыжком влетел в открытую дверь выходной камеры и захлопнул её за собой.
Его трясла мелкая противная дрожь. Спазмы тошноты выворачивали все внутренности. Без сил, без мыслей он лежал на полу камеры в полной темноте. Перед глазами неотступно стояла картина гибели спутника. Исполинская мохнатая змея и торчащие из-под неё неподвижные ноги.
Неподвижные…
«Значит, он был уже мёртв», — пришла первая сознательная мысль.
Тошнота постепенно прошла. Дрожь перестала мучить. Бейсон сел и прислушался. Кругом было тихо. Ни один звук не доносился снаружи. Он слышал только частые удары своего ещё не успокоившегося сердца.
«Может быть, я мог бы его сласти?» — мелькнула боязливая мысль. «Нет, он был уже мёртв», — поспешил Бейсон успокоить себя.
Он встал и зажёг свет. Наружная дверь была плотно закрыта. Он забыл, что сам же захлопнул её, и вздрогнул от неожиданности. Потом снял кислородную маску и пробрался внутрь ракеты. Внезапно им овладела неодолимая сонливость. Не выбирая места, Бейсон тяжело опустился на пол и мгновенно заснул.
Он не мог бы сказать, сколько времени он спал, но, когда открыл глаза, сквозь окна проникал дневной свет. Он сел и, обхватив голову руками, задумался. Хепгуд погиб. Он один на Марсе в бесполезной для него ракете. Впереди неизбежная смерть. Ничто не может его спасти. Ничто, кроме… Но как можно надеяться, что советский звездолёт опустится именно здесь? Планета огромна. Камов может посадить свой корабль в любой точке ста пятидесяти миллионов квадратных километров поверхности Марса. Нет даже возможности надеяться… Сколько времени продлится его агония? Воздуха хватит на три месяца для него одного. На три месяца… Стоит ли тянуть так долго?..
Он подошёл к окну. Там ли ещё ужасный обитатель Марса? У Бейсона мелькнула мысль, что хорошо бы заснять зверя. «Это был бы сенсационный снимок», — подумал он и тут же невольно усмехнулся: кто увидит этот снимок?..
За окном был день. Освещённые Солнцем заросли серовато-синих растений и песчаная площадка, на которой лежал звездолёт, были пустынны. Он заметил отброшенную им лампу, которая валялась на песке. Тела Хепгуда нигде не было видно.
