- Я был недавно на вашем докладе, Сергей Николаевич, где вы излагали основы своей математической теории, - начал он без всяких предисловий. - И хочу сказать, что считаю вашу работу из ряда вон выходящей. Вы очень талантливы, Сергей Николаевич, даже больше... Я предвижу, что эта теория не только откроет совершенно новые возможности в математике, но и окажет огромное влияние на физику.
Баркалов слушал, не веря своим ушам. То, что говорил сейчас Матвеев, было поразительно. Он никогда никого не хвалил в глаза Ругал - частенько, без дипломатии и компромиссов. Но хвалить... - такого случая Баркалов не мог припомнить.
- И вы обязательно должны довести эту работу до конца, продолжал Матвеев.
- Именно этим я и занимаюсь, - пробормотал Баркалов, все еще ничего не понимая. Академик помолчал и, наклонил вперед голову, исподлобья внимательно посмотрел на Баркалова.
- И потому, дорогой Сергей Николаевич, вы должны себя поберечь.
- Ничего не понимаю! - вконец смешавшись, воскликнул Баркалов.
- Ну, знаете, как говорили в старину: береженого бог бережет.
- Простите, Ростислав Валерьянович, - не выдержал Баркалов, - вы говорите какими-то загадками. Вам что, известно обо мне что-нибудь такое, него я и сам не знаю?
- Вот-вот, - раздраженно отозвался Матвеев.
- Тогда скажите, наконец, в чем дело? - взмолился Баркалов, украдкой бросая тревожный взгляд на часы.
- Вот в том-то и закавыка, что так просто не получается, загадочно произнес Матвеев и, рывком выбросив из кресла свое грузное тело, замелькал по кабинету. - Вы знаете о гипотезе циклической во времени Вселенной?
- Идея вечного возвращения? Шопенгауэр и Ницше?
- Не только. Еще при жизни Эйнштейна Курт Гедель построил модель Вселенной, для которой временно подобные геодезические линии оказываются замкнутыми. В такой Вселенной периодически все повторяется.
- Но если мне не изменяет память, - заметил Баркалов, - Эйнштейн отнесся к этой работе весьма критически.
- Свидетельства очевидцев на этот счет разноречивы, - возразил Матвеев. - Но дело не в этом.
- И насколько я помню, - продолжал Баркалов, - Чандрасекар впоследствии показал, что замкнутые на себя траектории в модели Геделя должны быть отброшены, исходя из принципа физической разумности.
- Э-э... милый мой, - воскликнул Матвеев, - подобная аргументация мало чего стоит. Что значит физическая разумность? Ее, можно понимать и так, и эдак.
- Что вы хотите сказать? - насторожился Баркалов.
