— Поскольку Пифия гречанка и говорит по-гречески, появление варваров может ее оскорбить. Нет-нет, царь, твои советники весьма мудры. Они очень мудры, даже мудрее греков, но они не говорят на языке Пифии. Давайте будем осторожны, чтобы случайно не оскорбить ее.
Фараон задумался ненадолго, потом согласился.
— Да, лучше не оскорблять Пифию, — сказал он.
— Пифия необыкновенно жадна до золота, — сказал Эзоп. — Как и ее помощники. Мы должны быть готовы к этому.
И ювелиры фараона изготовили множество замысловатых вещиц, чтобы умаслить оракула, — статуэтки богов и богинь, изображения птиц, кошек, лошадей, верблюдов, сфинксы, тазы, винные кувшины, кубки, золотые диски, похожие на солнце.
— Мы будем представлять твои интересы, как должно, — заверил фараона Эзоп.
— В этом у меня нет сомнений. Но мне жалко отпускать женщину Сапфо. Верни мне ее целой и невредимой, иначе я найду тебя даже на краю света и предам мучительной смерти.
— Если такова будет воля богов, так тому и быть, — сказал Эзоп.
Египет изменил меня. Дело было не только в том, что моим настоящим другом стал Эзоп и я многое узнала о сильных мира сего, имея дело с фараоном, но еще и в том, как перераспределились роли в моей семье. Я стала спасительницей для моих братьев и не собиралась позволить им забыть об этом. Поскольку они не участвовали в заговоре против Питтака, то могли свободно вернуться па Лесбос. Настанет день — и они мне понадобятся. Тогда я напомню им, что могла бы оставить их на произвол судьбы.
Но у меня не шла из головы моя дочь. Она, наверное, уже пошла, начала лепетать. Я редко говорила о ней, боясь разрыдаться, но ложилась спать и просыпалась с мыслью о ней. Во сне я держала ее на руках. Я постоянно чувствовала ее сладкий младенческий запах.
Прошла всего неделя нашего плавания из Навкратиса в Дельфы, как мы с Эзопом стали замечать, что моряки время от времени спускаются в трюм, довольно долго там остаются, а когда возвращаются на палубу, вид у них пьяный и растрепанный. Трюм нашего корабля являл собой далеко не радующее глаз зрелище. Гребцы испражнялись прямо там, как козы и свиньи, которых мы взяли для еды. Никто без крайней необходимости не спускался туда. Теперь же снизу доносился смех, а то и крики радости.
Эзоп спросил об этом капитана.
— Я уверен, что там все в порядке, — ответил тот. — Но на всякий случай я сам проверю.
Сказав это, капитан исчез в трюме и не возвращался несколько часов. Весла были так же ленивы, как паруса. Корабль плыл по течению.
