"Именем Афродиты нельзя убивать. Когда она отвернется от нас, я возьму лук, несколько стрел и выйду против Ахилла."
Хорошо, пусть не было именно так, пусть не приставали к нему в глубине леса три богини, не предлагали себя... Тем не менее, это правда. Если богини не стали являться в образе пышных женщин, развратно покачивающих бедрами в надежде на заветное яблочко, - тогда это правда даже в большей степени.
Было, было три соблазна. И он знал, что может. И первое, и второе...
- Во дворце он сразу почувствовал себя чужим. Это естественно. Он ведь даже не был настоящим царевичем. Сыновья Приама с подачи Кассандры признали его братом только по одной причине: изящный пастух, вышедший из леса, победил в состязаниях всех их, натренированных монстров войны, Одного за другим, и последним Гектора в решающей схватке за приз. В метании копья победил, и в беге, и (что удивительно!) продержался на равных в борьбе, и особенно уверенно победил в стрельбе из лука. Кто-то, кажется Деифоб, легко вспыхивающий по любому поводу, крикнул: "Он опозорил нас! Убьем его!" - и Парис выхватил меч у ближайшего воина, со всех ног бросился к храму Афины, там прижался к стене (спиной к Афине), стал на полусогнутых ногах в боевую стойку, которую незадолго до того сам придумал, и с вечной своей улыбочкой негромко предложил:
- Ну, возьмите!
И будущие братья поняли, что половина из них, загорелых и мускулистых, ляжет здесь, прежде чем этот нахал будет убит; что сделать все быстро можно только с помощью Гектора, - однако никто бы никогда не решился предлагать Гектору участие в убийстве человека, которому он только что проиграл в честном единоборстве. Сыновья Приама смотрели на улыбку Париса и не двигались с места. А народ Трои ждал перед храмом, и они знали, что народ Трои ждет.
Парис на мгновенье отпустил рукоять меча, снова сжал и его рука слилась с верным оружием, помощником в бою.
И тогда Кассандра воскликнула:
- Брат мой! Брат мой воскресший! Позовите Приама и Гекубу - их сын жив! Он не погиб, он вернулся в день совершеннолетия! Вот он!..
После этого у Париса началась новая жизнь - жизнь во дворце. Больше ему ничто не угрожало. Его приняли - Приам, Гекуба, Гектор, Эней. Но чужим он остался.
Приам и Гекуба верили, что Парис - их сын, потерянный в детстве и выросший в лесу. А иначе откуда ему такая удача? Боги знают, кому помогать, а кому нет, Приаму хотелось верить...
Гектор, великий и могучий, навсегда признал в Парисе равного. Все, что Гектор делал, было навсегда, Решений своих он не менял.
