Наряду с многообразием «европейского» полярного костюма, не меняясь многие
столетия, существует одежда народов Крайнего Севера. Она, безусловно, теплее,
чем любой костюм самого прославленного путешественника. Это ее достоинство,
которое в климатических условиях Арктики должно стоять на первом месте. Но эта
одежда далеко не может претендовать на универсальность. Она хорошо
приспособлена к хозяйственной деятельности и быту тех или иных народов, и если
ее слепо копировать для применения в другой области деятельности человека,
можно прийти к горькому разочарованию. Новичок, попавший на Крайний Север, видя
перед собой одетого в меха ненца или эскимоса, невольно восхищается его
одеждой. Однако попытка нарядиться по его образцу часто приводит к неожиданным
конфузам. Человек, неумело надевший на себя эскимосский костюм, разинув от
удивления рот, смотрит на свой голый живот и в то же время вынужден
поддерживать руками беспрерывно сползающие штаны. Не в лучшем положении
оказывается и тот, кто без сноровки обрядится в ненецкую малицу, совик и
тобаки. Он теряет способность не только работать, а просто самостоятельно
двигаться. Конфуз еще больше увеличивается, когда новичок видит, что ненец,
сидящий на оленьей нарте, или эскимос, готовый к выходу на морские льды,
чувствует себя в своей одежде свободно и легко.
Необходимо помнить, что ненецкая одежда рассчитана на продолжительную езду в
любой мороз на оленях, когда человек может проехать сотню километров по тундре
и ни разу не покинуть саней. В таком положении его не смущают ни малица, ни
длинный, до пят, тяжелый совик, ни толстые тобаки, одетые поверх меховых пимов.
Такой «спокойной жизни» не может позволить себе путешественник при езде на
собаках, тем более, если его работа связана с полевыми исследованиями.
Эскимосский костюм приспособлен для охоты. Он теплый, легкий и даже не лишен
изящества, но из-за оригинальности покроя требует многолетней привычки носить
его. У эскимоса не сползают штаны, а при опоясывании складками «аткупика» он
сумеет закрыть голый живот.
Ни меня, ни моих товарищей не тянуло к заграничным образцам. У нас не было
никакой охоты разыскивать выкройку штанов Амундсена, ибо мы знали, что эта
часть туалета давно изобретена и освоена человеком. Не привлекали нас и ботинки
Свердрупа, так как нам были знакомы лучшие образцы зимней обуви, проверенные на
протяжении столетий практикой северных народов и русских землепроходцев. Выбор
типа обуви не вызывал никаких сомнений, а в отношении одежды для длительных
зимних походов я считал возможным приспособить к нашим потребностям одежду
северных народов.
