Первым человеком после известных теперь нам древних русских мореплавателей,
достигшим северной оконечности Азии, носящей теперь его имя, был участник
Великой Северной экспедиции, сподвижник Василия Прончищева и Харитона Лаптева,
штурман Семен Иванович Челюскин. После настойчивых, но неудачных попыток
Прончищева и Лаптева обогнуть Таймырский полуостров морем Челюскин весной 1742
года обошел северную часть полуострова на собаках. 20 мая он достиг мыса,
являющегося крайней северной точкой Азии.
«Сей мыс каменной, приярый, высоты средней»,— как описывал его Челюскин, стал
памятником настойчивости и отваги русского моряка. Впоследствии академик А.
Миддендорф, по предложению которого за мысом было закреплено славное имя
первооткрывателя, писал об отважном исследователе: «Челюскин не только
единственное лицо, которому сто лет назад удалось достигнуть этого мыса и
обогнуть его, но ему удался этот подвиг, не удавшийся другим, именно потому,
что его личность была выше других. Челюскин, бесспорно, венец наших моряков,
действовавших в том крае»[2]
Отважный моряк при благоприятных условиях мог бы сделать и еще одно важное
открытие — усмотреть лежащую к северу от его мыса неизвестную землю, тем более
что, по имеющимся сведениям, он по морским льдам сделал по направлению к ней
дневной переход. Но открыть землю ему было не суждено. Не заметив никаких
признаков ее, Челюскин продолжал свой славный путь вдоль берегов Таймыра.
После этого протекли годы и десятилетия. Сто тридцать шесть лет ни один
исследователь не посетил «края света».
Мимо мыса Челюскина, то есть в непосредственной близости от неизвестной земли,
уже прошли знаменитые морские экспедиции. Но и они не были счастливее Семена
Челюскина и также не заметили здесь никакой суши.
Одной из них была экспедиция Адольфа Норденшельда на корабле «Вега», обогнувшая
мыс Челюскина в конце августа 1878 года, то есть спустя двести шестьдесят лет
после русских мореходов XVII века и сто тридцать шесть лет после открытия мыса
Челюскина.
Сопровождавший «Бегу» пароход «Лена» попытался пройти к северу от мыса, но уже
в восьми минутах хода от берега, встретив тяжелые льды, повернул обратно. Земля
замечена не была. Правда, этой экспедицией были усмотрены некоторые признаки,
дававшие право предполагать, что где-то к северу от мыса могут быть участки
суши. Экспедиция видела на мысе Челюскина стаю гусей, летевших с севера.
Норденшельд пишет в своем дневнике: «Из птиц мы видели множество плавунчиков,
очень многочисленную стаю казарок, перелетавших, по-видимому, на юг с
какой-нибудь полярной земли, расположенной севернее мыса Челюскина...»
