Накануне 26 ноября 1994 года между «оппозиционными» лидерами произошёл очередной разлад. Автурханова и Хасбулатова, как и Завгаева, сидящего в Москве, никак не устраивало, что город будут брать от имени С.Хаджиева. Но Кремль свой выбор сделал и ставленник Черномырдина тоже. «Танки даны мне!»- заявит он «миротворцу», давая понять, кто хозяин положения. В эти же дни у руководства Чеченской Республики появилась достоверная информация о планах российских наёмных банд автурхановых и гантамировых. К первому декабря, сообщали источники, Грозный должен быть атакован. На сей раз намечался действительный штурм. Военное руководство ЧРИ решило подготовиться основательно. Но вдруг выяснилось: нет противотанковых выстрелов к гранатомётам. Вернее, их было, но очень мало. Посоветовавшись, решили ещё раз, внимательно, посмотреть склады Шалинского танкового полка. Вечером Аслан Масхадов принёс радостную весть: нашли более тысячи выстрелов, даже усовершенствованной модификации… И Джохар делает тактический ход. 24 ноября 1994 года он посылает своего представителя М.Мержуева в Ингушетию, чтобы тот обратился к кому-то из военных, связанных с российскими спецслужбами, с настоятельной просьбой срочно помочь с противотанковыми выстрелами к гранатомётам. Представитель Джохара обратился к Зайнди Мовлатову — секретарю Совета Безопасности РИ.
* * *
25 ноября 1994 года С.Гелисханов, Р.Гелаев и другие в Урус-Мартане встречаются с Гантамировым и упрашивают его не начинать штурм города. Гелисханов обещает им, что командиры сами решат вопрос с Дудаевым, Яндарбиевым и прочими. Достигают согласия встретиться на следующий день, в десять часов утра, и решить вопрос окончательно. В этот же день Джохар попросил меня проинформировать население о планах России, её спецслужб и их наёмников на ближайшие дни и призвать народ к бдительности и подготовке к серьёзным событиям. Я выступил около семи часов вечера и, возвращаясь из студии ТВ, зашёл в кабинет Джохара. Он попросил выступить ещё раз и уже конкретно объявить, что преступные банды российских наёмников завтра будут штурмовать Грозный, что является открытой войной России против ЧРИ. Я выступил вновь.
Когда я вернулся, у Джохара был Руслан Гелаев. Джохар ему объяснял, что нельзя доверять слову Гантамирова: обещав ему и его товарищам встретиться с ними завтра в 10 часов, он просто усыпляет их бдительность перед утренним штурмом. Помню слова Руслана: «Ну что же, если они хотят войны, будет им и война. Мы хотели избежать кровопролития». Я тоже пытался объяснить ему. Ведь, повязав наших командиров в декабре 1993 года договором не применять оружие друг против друга, банды сами первыми нарушили слово и продолжают нарушать ежедневно. А наши командиры придерживаются обещания. Я говорил ещё что-то. Штаб тоже готовился в завтрашнему бою. Но в глубине души я надеялся, что штурма не будет. Думаю, и другие тоже. Тем не менее, мы были готовы к наихудшему варианту. Джохар и я провели ту ночь в своих рабочих кабинетах. В полночь прогремело несколько взрывов возле ДГБ. Через некоторое время патруль задержал нескольких подозрительных человек. Непрерывно осуществлялась связь с ДГБ и МВД. В МВД, по некоторым сообщениям, часть сотрудников готовилась встретить «гантамировцев» с объятиями. Ночь почти не спали. Несколько часов прошло в полудрёме. К рассвету, когда я совершил омовение для утренней молитвы и в ожидании срока стоял у окна кабинета, на северо-восточной окраине города, со стороны Толстой-Юрта, загромыхали танково-артиллерийские выстрелы. Из окна моего кабинета прекрасно было видно, как в предрассветной мгле от брони танков рикошетят снаряды солдат Чеченской армии.
