Чечения - битва за свободу | страница 13
Если говорить начистоту, настоящее выступление имело двойную цель: действительно объяснить притягательность Москвы для вайнахов в её диалектической сущности и отвести всёфиксирующее око КГБ от политической подоплёки съезда. То, что КГБ сидит у нас «на хвосте», мы знали. Они («комитетчики») и сами этого не скрывали. Более того, один из них даже присутствовал официально, правда, в составе представителей МУРа, то есть в качестве их «сотрудника». Тому и причина была: это был период активизации репрессивных действий правоохранительных органов Москвы против чеченцев под предлогом борьбы с «чеченской мафией». Начиналось официальное противостояние России и Чечении и, кроме как «Барт», некому оказалось защищать интересы последней. И мы чувствовали свою ответственность за судьбу каждого чеченца в Москве. Так же мы знали и то, что московская и подобные ей другие чеченские диаспоры более подготовлены к восприятию идеи национальной независимости, а их активные связи по всей империи окажут неоценимые услуги в политической деятельности. Подтверждалось это не однажды.
Но не все представители нашей диаспоры оказались на уровне наших чаяний. Были и те, кто не досидел до конца съезда. А в последующем, когда политические интересы чеченского народа начали открыто сталкиваться с имперскими, а «бартовцы» организовывали через «Даймохк» открыто политические мероприятия, дифференциация произошла более радикальная. И всё же, отступников было неизмеримо меньше, чем подвижников. Число последних росло за счёт и других городов России. К программным целям «Барт» — ВДП приобщались везде, где появлялась информация об их деятельности. В чеченцах просыпался дух свободы предков. Остается добавить, что после восстановления независимости чеченского народа этот же «Даймохк» стал оплотом античеченской политики Москвы и сбежавших туда российских прихвостней. Потом к этому добавится и ОПД «Даймохк», организованный в Грозном хаджиевыми и умхаевыми различных мастей. А развал СССР уже маячил на горизонте. Чувствовалось, что должны произойти неординарные события, могущие сыграть существенную роль в судьбе каждого народа империи. И народ, у которого в нужный момент не окажется крепкого политического авангарда, к началу переломных процессов мог растеряться, не зная, куда повернуть, а в итоге оказаться у «разбитого корыта». А это была бы новая катастрофа для нашего народа.
В связи с этим вспоминается случай в поезде «Москва-Киев», происшедший с нами — слушателями ВЛК, едущими на свадьбу в украинскую деревню по приглашению Володи Шовкошитного. Было нас пятеро — украинец Володя, немец Александр, поляк Ежи, грузин Бижан и я, чеченец. В вагоне — шутка за шуткой речь зашла о проблеме языка народа. Коснулись государственности языка. И вдруг выяснилось, что в Конституции Грузии грузинский язык закреплён в качестве государственного языка. Такого нет ни у украинцев, ни у чеченцев — а только у грузин и ещё, кажется, у армян. И стал вопрос: «Почему такая несправедливость оказалась возможной среди равноправно угнетённых советских народов?». На что Бижан, со свойственным грузинам юмором, отпарировал: «А где вы были, когда принимали Конституцию?». Для меня это был большой политический урок. И по возвращении обратно в Москву я записал, что нельзя допустить, чтобы этот вопрос мне задали второй раз. Потом, через два с лишним года, когда Джохар станет председателем Исполкома ОКЧН, я всё чаще и чаще буду слышать нечто другое, но с идентичным смыслом: «Главное — правильная постановка вопроса!». А значит, и своевременная.