Цесаревич сделал паузу.
— Но для возмездия не существует границ! Возмездие — сегодня это — вы, вы те, кто должны рассчитаться с негодяями! И никто кроме вас, никто лучше вас это сегодня не сделает, никто кроме вас не защитит Россию. С нами Бог господа!
— За нами Россия! — громыхнуло в едином порыве.
Только Господь знает — как наследнику было тяжело произносить эту речь — услышав "за нами Россия" он тяжело выдохнул и попытался не показать усталости. Честное слово — лучше два раза — в качестве наказания пробежать ту восьмикилометровую дистанцию, которую они бегали каждое утро в Туркестане. Восемь километров вверх, по иссушенным солнцем скалам, вверх, когда больше нет сил, вверх — чтобы коснуться ноздреватого, лежащего здесь не одну сотню лет камня и бежать вниз. А потом — еще раз вверх.
Он был представителем новой династии монархов — третий из числа этой, побочной ветви, всего раз сменившейся на троне. Он знал, как вел себя дед — и он видел, как ведет себя отец. Его отец — скромный и спокойный, исполненный чувства собственного достоинства человек, до сих пор каждое утро преподносящий своей жене букет собственноручно срезанных в оранжерее цветов, был совершенно непубличным. Все его публичные выступления сводились к трем — четырем выступлениям по телевидению каждый год (считая протокольные поздравления подданных с праздниками) и нескольких интервью солидным изданиям, в основном деловым. Отец рьяно боролся за то, чтобы оградить от излишнего внимания семью — и страшно переживал, когда либо он либо Ксения во что-то вляпывались и становились героями газет. Отец не сказал ни слова, когда Мария — перейдя в православие Моника Джелли приняла русское имя Мария — от нечего делать принялась вести еженедельную передачу на телевидении и несколько колонок в журналах — хотя сын видел, что отец этим недоволен. Отец имел власть, он получил ее по наследству, он не собирался бороться за нее — он просто исполнял свой долг перед Россией, так как его понимал, и ожидал, что остальные будут поступать так же.
Но в отличие от отца Николай кое-что понял. Интернет и телевидение все изменили — за власть нужно было бороться даже монарху. Открывая газеты, просматривая Интернет-сайты он видел предложения, касающиеся государственных дел, настолько глупые — что он не мог понять как только такое могло прийти в голову людям. Он видел целые статьи — настолько гнусные и лживые, что этих писак следовало бы вызвать на дуэль. Он знал, как поступил в такой ситуации его друг — сжег типографию и отхлестал плетью журналиста, он не выразил по этому вопросу никакого мнения, но внутренне — одобрил. Однако, Николай был человеком незаурядного ума и понимал что всех на дуэль не вызовешь, и каждому — рот не заткнешь. Подонков, мразей, лжецов, спекулянтов на беде надо бить на их поле и их оружием, запретами сделаешь только хуже.
