надзиратели, шесть этажей стальных ступенек, там обмениваются связками ключей, это бряцанье, словно цепи! дважды по два раза – это три тысячи дверей, на три оборота! во всеуслышание!
крак! крак! шестнадцать переходов! Я делаю это не нарочно, чтобы только произвести впечатление! кладбище запирается, мы тоже! герметически закрытый каземат всплывает в ночь…
Тюрьма напоминает чем-то корабль, она путешествует… ночь, это не вульгарная дама… она разговаривает с вами только в третьем лице…
– Я был тогда рыбой!..
Вы слушаете, вы говорите: это я! особенно к полуночи… Постойте, каждую ночь я вижу свою свояченицу…*[282] обстоятельства… это самое трудное в жизни – разгадывать случайности… я не видел ее, мою свояченицу, несколько лет… и за несколько дней до отступления, то есть в начале июня, союзники уже в Руане… 44-й… уяснили обстановочку!.. убийцы рыскали повсюду!.. хочу сказать, мои убийцы!.. на всех прилегающих улицах… притаились, стерегут… они перемещались, менялись местами… два-три здесь… два-три там!.. а эти их повадки! Я вижу, на углу улицы Эрмет четыре туарега в сюртуках… Представьте… в бурнусах поверх сюртуков! и шпоры, и тюрбаны! Когда я проходил мимо, они копались в своей одежде! в их бурнусах множество складок! Мне даже не надо смотреть… это было моей собственной фантазией… я спустился до Аббатисс… каждодневный обход… я инспектировал улицы, как на передовых постах… только теперь «наблюдали» за мной, враги… признаюсь, вас это огорчает… Еще один, очень странный, поджидал меня на площади Винтимиль часами… часами… мой путь… площадь Винтимиль… круг на мотоцикле… маршрут автобуса AJ…*[283] он следил за мной из глубины писсуара… я замедлял шаг… он удирал!.. Однако же одного я поймал… на нем была полумаска из желтого атласа… он забился под порог… Я его потерял!.. странно ощущать себя врагом… в собственном доме! это ужасно… это невероятно… Я шел, чтобы убедиться, что это правда… что меня повсюду подстерегают… завидев меня, они перебегали… от одной группы к другой… по большей части иностранцы, морды с Дуная, крикливые, шумливые… и женщины, и сумасшедшие… глаза безумцев… вот что является божественной триадой Эпохи, той, что вас судит, расстреливает, калечит: женщина, сумасшедший, иностранец… в конечном итоге, все наоборот, Черт… подумайте над этим!
О! но я снова отвлекся! Я брежу! Я рассказывал вам о своей свояченице!.. Я поднимался по улице Равиньян, мне было не до смеха… скорее, я хмурился… поднимаюсь по улице Равиньян и слышу, как меня окликают, кричат мне вслед, вот этого я не люблю… оборачиваюсь.
