они поспешили сюда, оставив наблюдательный пункт!
К счастью, он прогоняет их!
– Оставьте меня в покое! Оставьте меня все в покое!
Они отступили, ругались, кричали… этот оскал!.. как они сожалели!
– Давайте! Давайте! убирайтесь! убирайтесь!
Он командовал из своей гондолы! Я его перевязал, пристегнул ремнями!
– Ты тоже убирайся! Выметайся! Пошел вон!
Циничный грубиян! Все! Все!
Я смотрел на него, тело паука на колесиках, чудище! Я бы размозжил ему голову, я, это я Скульптор! И станцевал бы на трупе! Плюх! жаба!
– Пшел вон! Пшел вон!
Он взвинтил себя до исступления! Бился в истерике! Он готов был позвать на помощь весь проспект, и вся толпа с ревом хлынула бы сюда! Они все за него! Все полицейские! Все туристы! Все домохозяйки! Наступающие англичане! Американцы наверху!.. самолеты, крутящиеся каруселью, триста гудящих моторов!.. вррр! вррр!.. Все стояли за него горой! Он меня давно ненавидел! это ясно! ясно! Я бы разорвал ему глотку! по сути… если подумать… это я был жертвой! не он!.. все обвиняют меня! лучше мне отступить!.. Толпа меня линчевала бы!.. по сути! если подумать!.. кровожадные! это я был жертвой, не он!.. Он наслаждался! хороший конец! я – предатель! Я!.. и так далее!..
– Лили, иди, позируй! позируй! Раздевайся!
Я забыл сказать, это было домашнее имя Арлетт… Мы называли ее Лили, не помню уж почему… вы поняли, конечно… Беда не в том, что она раздевается… уже всего ничего осталось!..
Он ей приказывал! Я смотрел на него… он доставал мне до пояса… в своей гондоле… как раз подо мной… его башка… как раз мне до пояса… наглец!..
– Давай, Лили! Иди же!
Она колебалась… я видел, что эта грязная свинья сознательно провоцирует скандал! Полицейские стремглав кинулись к нам… чтобы снова начать!.. другие, которые тоже вломились силой, толпились в дверях… тыкали в меня пальцем!..
– Давай, Арлетт! Давай! Иди! Позируй! Ты, прогони их всех! Жюль! Оп! Нет?
Я видел, что возмущение нарастает.
– А ну-ка дай мне пару железяк!
Они у него под софой… я их достаю, передаю… он хватает их… Как удирают полицейские! Ну? что! любители поглазеть! больше ни одного! фьють! воробьи!..
– Иди же, Арлетт! Иди сюда!.. Кокотка! прицепи меня!
Он опять рвет ремни!.. полетела к чертям еще одна застежка! Я его снова пристегиваю… перевязываю…
– Ты, Арлетт, пройди сюда! сюда пройди!
Во всем этом беспорядке он пытался… найти свой газовый рожок Ауэра…*[419] в ободранной кухне… Он пожелал, чтобы она позировала ему на раскладушке… при неверном газовом свете… он редко заставлял позировать в кухне… только тогда, когда стремился к абсолютному спокойствию, чтоб никто не тревожил… никто не заглядывал с улицы… совсем никого… так, чтобы горел газовый свет… но никакого дневного света! Совсем! Только газовый рожок, который бы свистел!.. и газ бы бросал зеленоватые отблески! голубые! женские лица приобретали мертвенную бледность, освещенные газовыми светильниками! их кожа! их тело! уродство!
