– В следующий раз мой торт! мой Сент-Онорэ! Нужно научить вас манерам, киски!
В другой раз были ананасы!.. Потом ромовая баба! с настоящим ромом!
– У вас есть это, цыпочки, есть!
– Когда ты говоришь со мной, мое сердце трепещет!
– Они снова придут веселиться! дергаться! дуры!
– Конечно! Конечно! «Все приятели»! Конечно!
И ни сантима благодарности! У него не было ни гроша, одни пошлости, никакой энергии, сплошная слизь… Ну и что?…
Вкус.
– Вот эта должна быть из каолина! В Дрездене, слышишь! Я вылеплю ее, я начну с нее, и все! Я ее обожгу! слышишь! позже! в печи!
– Его печь!
– Ты кашляешь кровью, крошка Сарсель? красный? желтый? серый?… уже скоро?
Вопрос.
Его любимица Сарсель, худосочная, кашляющая, настоящая уродина…
– Скоро?
Она уходила, возвращалась, но ей платили! Клиент Жюля! Клиент! Три луидора за сеанс!.. Так как она жила очень и очень далеко, аж за «Насьон», ей приходилось ездить на метро! часами торчать под землей! тревоги! Минимум раз в день… она приезжала около полуночи…, они спали вместе… Он не был ревнивым!.. Он был избалован!.. Ему нравились туберкулезные, такие, как Сарсель! И эпилептичка к тому же! Я ее лечил… немножко… гарденалом, ретропютюином… терапия того времени… капли… но никто меня за это не благодарил!.. можно даже сказать, что эта сука Сарсель была самой худшей, настоящая гарпия!.. думаю, ее следовало бы обрюхатить!.. Они все об этом жалели! Что он их не трогал! Не брюхатил их! Если бы я поработал у Жюля, ему бы тоже что-нибудь перепало… но так как я вырос в Лондоне, я не имею дела с проститутками, я не их клиент…*[403] но что касается других обольстительниц, то их было навалом, черт возьми, и прехорошеньких! Я уже сказал! И танцовщицы, гибкие, как Арлетт! Это было его страстное увлечение! Он требовал, чтобы они не ходили на занятия… чтобы останавливались у его окна, болтали, бегали «на минутку», позировали… Он ждал их, высматривал… во все глаза… считая минуты…
– Оле! оле!
Час приближался!.. Он высматривал их еще издалека… и оп-ля! Кармен! Сюда, Жюстин!
Они удивлялись…
– Ах, Жюль! Ах, Жюль!
Недотроги!.. все еще в сомнениях, в колебаниях, переходили улицу… покачивая бедрами! Необыкновенные женщины, олимпийские богини!.. с изящными лодыжками, тонкие, нервные… грациозные зверьки, танцовщицы! каблучки «цок-цок» по мостовой!.. а он широкий, проспект Гавено! просторный, широкий проспект!.. нет другой женщины, которая не столбенеет, как ослица, корова! при необходимости перейти через проспект Гавено! Катастрофа!.. а если бы они не обладали фигурками танцовщиц!.. те, кто переходит улицу!.. да, как ужасна эта щербатая мостовая для женщин!.. для полубогинь!.. все другие рядом с ними – жалкие подобия женщин! шлепают по грязи!
