— Достаточно, — сказала Джеру. — Так чем они здесь занимаются?
Паэль вздохнул:
— Звезда-крепость, по-видимому, окружена незамкнутой оболочкой квагмы и экзотической материи. Мы предполагаем, что призраки надувают вокруг каждой звезды пузырь пространства-времени, в котором законы физики… искажены.
— И поэтому наше снаряжение не действует.
— Надо полагать, — с холодной иронией согласился Паэль.
— А чего им нужно? Зачем призраки все это делают? — спросил я.
Паэль пристально взглянул на меня:
— Тебя обучили их убивать, а это не объяснили?
Джеру только глазами сверкнула. Паэль продолжал:
— Призраки развивались не в процессе конкурентной эволюционной борьбы. Они — симбионты: когда их мир стал остывать, разные формы жизни объединились в борьбе за существование. И, по-видимому, они видят смысл существования не в экспансии и завоевании новых территорий, как мы, а в том, чтобы досконально разобраться в устройстве Вселенной. Что мы здесь делаем? Видишь ли, юнга, диапазон условий, в которых может существовать жизнь, очень узок. Мы считаем, что призраки в поисках ответа на свой вопрос слишком рискуют — фокусничают с законами, от которых зависит наше существование.
— Враг, способный использовать законы физики в качестве оружия, — сильный враг. Но рано или поздно мы превзойдем призраков и выживем их отсюда, — добавила Джеру.
Паэль лениво протянул:
— Ну да, эволюционное предназначение человечества. Как это грустно. Однако мы тысячу лет прожили с призраками в мире согласно Раульскому Договору. Мы настолько разные, наши цели настолько несхожи — у нас не больше причин для столкновения, чем у двух видов птиц в одном саду.
Я никогда не видел ни садов, ни птиц, так что это сравнение мне ничего не говорило.
Джеру наконец не выдержала:
— Вернемся к практике. Как действуют эти крепости? — Паэль не отвечал, и она рявкнула: — Академик, вы уже час находитесь за крепостным кордоном и не сделали ни одного нового наблюдения!
— Чего вы от меня ждете? — поинтересовался Паэль ядовитым тоном.
— Что заметил ты, юнга? — обратилась ко мне Джеру.
— Наши инструменты и оружие не действуют, — доложил я четко. — «Ярко» взорвался. Я сломал руку.
— А Тилл сломал шею, — дополнила Джеру и пошевелила пальцами в перчатке. — Делаем вывод: наши кости стали более хрупкими. Что еще?
Я пожал плечами.
— Мне становится жарковато, — признался Паэль.
— Эти изменения в организме могут оказаться существенными? — спросила Джеру.
— Не вижу связи.
