Дмитрий Алексеевич Гурьянов умер не так давно. Еще живы многие из его соратников. Одного из них я спросил:
- Что было главным в характере Гурьянова?
- Главным? - Мой собеседник задумался. . Главным было уменье видеть главное. Представьте себе: идет обсуждение. Десяток выступающих, десятки соображений, советов, протестов и просто словес. Ведь каждый смотрит со своей колокольни, о своем отделе печется, Иной раз о важном говорят между прочим, о пустом - многословно. И так тянет вступить в спор по пустякам. Гурьянов никогда не разменивался на мелочи. В самый центр бил... То же на работе. Приемные часы, каждый со своей заботой: у кого идея, новый принцип, а кто отпрашивается на день, тещу на дачу перевезти. У Дмитрия Алексеевича была идеальная точность: это решает секретарша, это - завхоз, а это - я сам. Насчет машины - к завхозу, с принципом - ко мне. Завтра с утра посидим, подумаем на свежую голову. С утра думать любил. На утро сам вызывал. А приемные часы - под вечер, чтобы не посетители расписание дня диктовали.
- Что было главным? - переспросила племянница Гурьянова. - Вкус к жизни, вот что главное. С увлечением жил, все делал с увлечением. Ел с аппетитом, кости грыз с хрустом, спал, как убитый, спорт выбирал головоломный: водные лыжи, горные лыжи. И танцевал так, что дух захватывало. Женщин любил, племянница зарделась. - Вообще любил людей. Самый интересный разговор для него был о людях: чем себя проявил? И сразу решал: "Этого я пристрою к делу".
Иные упрекали: "У вас, Дмитрий Алексеевич, утилитарное отношение к человеку. Люди для вас винтики".
Он только отмахивался:
- Винтики! Сказали тоже. Сказали бы еще, что актеры - винтики сцены. Да настоящий актер только на сцене и живет полновесно, только там горит, талант проявляя. Наш институт и есть сцена для научных талантов. Иной, конечно, не блещет, чадит, не сумел найти себя. Вот я и помогаю найти себя. И представьте...
Будущее куется в научных институтах, и поскольку будущее интересует всех, ученым частенько приходится принимать журналистов, объяснять им азы своего дела, чертить для профанов схемы. Но все журналисты отмечали, что Гурьянов никогда схем не чертил и аппаратурой не хвалился. Гостей он обычно выводил на хоры, начинал рассказывать про людей, благо они толпились тут же, покуривая в коридоре.
- Вот на того обратите внимание, - говорил он, - на того, костлявого и седого, в мешковатом костюме. Мой зам по науке. Светлая голова, отвага в мыслях необыкновенная. Но к горю его - отвага эта кончается на краю письменного стола. Глубоко не верит в свои силы, потому что никого не может убедить. Вот и приходится опекать его, идеи его подбирать и проталкивать... А собеседник его, в очках, лысый и упитанный, - из тех, кто умеет проталкивать. Знает, что сделать, как сделать, как расставить, с кем договориться. Поручить можно, что угодно: организуй мастерскую, организуй завод. Но давать задание надо порционно, поэтапно. О заводе не заикайся, испугается: "Нет-нет, что вы, что вы, сорвусь, оскандалюсь". Инициативен в каждой части, нет инициативы в целом. На себя приходится брать членение на этапы... А тот - горбоносый и узколицый - ничего не вытягивает и не вытянет. Зато у него кругозор. Мгновенно охватывает картину, видит все недочеты... и ни шагу вперед. Остроумие, дерзость, быстрота мысли - и скептицизм. Разрушительный ум, не конструктивный. Но в коллективе и скептики полезны. Пусть развенчивает радужные надежды, пусть выпячивает слабости. Наше дело: найти контрмеры... Как видите, всякие у нас находят место - вдумчивые и деловитые, активные и неактивные, скептики и мечтатели... Звонок? Да, перерыв кончился. Почему не расходятся? А у нас разрешено болтать. Но - смотря о чем! Есть три запретных темы: хоккей, моды и любовь. Рот раскрывается только для полезной информации. "Я узнал, вычитал, высчитал, пробовал, получилось..." О том, что не получилось, можно говорить тоже. И от неудачника польза. Он спотыкается на первом бугорке, предупреждает, что впереди не идеальная гладь. Взывает о помощи, всех заставляет думать. Дурак, задающий вопросы, полезнее умника, воображающего, что ему все понятно.
