...В то время когда мы пишем эти слова, мы сидим рядом с немецкими военнопленными: если бы вы там, у себя, знали, как здесь по-человечески обращаются с ними, вы бы больше не сделали ни одного выстрела.
Соотечественники! Единственные ворота для вашего спасения открыты! Договоритесь между собой и пошлите к нам одного из ваших товарищей, чтобы переговорить обо всей остальном. Но там, где Красная Армия будет наступать, - не стрелять! Оставаться в окопах! Если вы сдадитесь, каждый командир Красной Армии даст вам возможность поговорить с нами.
Соотечественники! Представьте себе радость ваших родных, если они получат от вас известие, что вы находитесь в безопасности и по окончании войны вернетесь к себе домой.
Вальтер Ульбрихт - избранный народом депутат рейхстага, Берлин,
Эрих Вайнерт - писатель, Берлин,
Вилли Бредель - писатель, Гамбург".
Во второй листовке давался экономический и политический анализ состояния дел в гитлеровской Германии.
Прочитав, я несколько секунд сидел в раздумье: как воспримут там, в окружении, эти слова, призыв, с которым обращаются к обреченным на гибель людям их соотечественники? Неужели не увидят в них выход из создавшегося положения?
Молчал и Ульбрихт: он, видимо, ждал, когда я выскажу свое мнение.
- Все правильно и убедительно. Интересно бы узнать, какое впечатление произведут эти листовки на самого Паулюса.
Ульбрихт улыбнулся: дескать, этого не узнаешь. Мы узнали об этом много лет спустя, когда вышла книга первого адъютанта армии Паулюса полковника В. Адама "Трудное решение". Вот о чем он свидетельствует:
"Паулюс сидел за письменным столом, подперев голову, правой рукой поглаживая лоб. Я уже знал эту его привычку. Почти всегда в это время его лицо особенно сильно подергивалось.
"Что случилось?" - подумал я. Перед Паулюсом лежала какая-то бумага. Молча он протянул ее мне.
Это была листовка, адресованная непосредственно Паулюсу и подписанная Вальтером Ульбрихтом, депутатом германского рейхстага. Внимательно прочел я ее, слово за словом. Ясными, логическими аргументами Ульбрихт доказывал, что Паулюс, подчиняясь приказам Гитлера, действует не в интересах Германии и немецкого народа... Я вопросительно посмотрел на командующего армией и возвратил ему листовку.
- Конечно, - задумчиво сказал Паулюс, - автор этого послания, если смотреть с его колокольни, прав. Все события он рассматривает как политик. Как человек штатский, он не может понять, что значит для солдата повиновение, не понять ему и тех соображений, которыми я руководствовался, приняв решение... Скажем так, Адам: они видят все в ином свете, чем мы. Я ни в коем случав не отказываю этим людям в добрых намерениях. Но для меня это подрыв солдатской дисциплины, и с этим согласиться не могу"{1}.
