- А если подумать не торопясь, тщательно все взвесить? неудовлетворенный скоропалительным, как мне показалось, ответом, спросил я.
- Капитана Штина, - повторил спокойно майор. - Опытный, знающий, эрудированный офицер, прекрасно зарекомендовал себя в должности агитатора двести двадцать третьего гвардейского стрелкового полка.
Мне понравилась настойчивость Луки Павловича. И все-таки я сомневался в правильности выбранной им кандидатуры. Дело в том, что я, хотя и не очень хорошо, но все-таки знал Штина, не раз встречался с ним. По работе у меня не было к нему претензий, но смущал внешний вид офицера. Не раз, бывало, говорил ему:
- Что же это вы не следите за собой: обмундирование подогнано кое-как, ремень не подтянут, ходите сгорбившись? Никакой военной вытравки! А ведь вы офицер! В любых условиях надо быть на высоте. Посмотрите на других любо-дорого окинуть взглядом.
Штин смущенно опускал голову и молчал, а потом начинал заходиться в кашле.
- И бросайте, пожалуйста, курить. Нельзя вам - неужели не понимаете?
Капитан кивал, соглашался, что с куревом надо кончать, но, видимо, делал это, лишь чтобы отвязаться от меня.
Конечно, дело не во внешнем виде, главное - опыт, знание офицера, его умение работать с людьми. Это было ясно. Но знал я и другое: офицер политотдела - это кроме всего прочего и образец подтянутости, это человек, для которого личный пример во всем - главное. К тому же работать агитатору приходится постоянно на самых передовых позициях, на опаснейших участках, большую часть времени проводить в частях, подразделениях. Под силу ли это Штину?
И вот разговор с Иваном Дмитриевичем в связи с его предстоящим назначением. Беседуем.
На вопросы отвечает односложно, настороженно следит за мной. Лицо бледное, с правильными чертами, взгляд проницательный, умный. Когда ему становилось трудно дышать, он извинялся и только потом начинал кашлять глухо и надрывно, а успокоившись, смотрел на меня виновато и смущенно большими голубыми глазами. Мне было искренне и от души жаль его. Разговор о здоровье Ивана Дмитриевича я решил отложить на будущее и сразу взял быка за рога, предложив ему новую должность.
Штин сперва только пожал плечами, потом тихо сказал:
- Мы люди военные. Если считаете, что я нужнее здесь, то готов...
На том разговор закончился. Через несколько дней офицер уже находился в штате политотдела. Чем больше узнавал его, тем сильнее проникался уважением к нему, 'больше ценил. Эрудиция, глубокие знания в области экономических наук, литературы, искусства, трудолюбие и общительность вскоре, сделали И. Д. Штина любимцем политотдела. Все знали, что до призыва в армию он занимал высокую должность - был ректором Кировского педагогического института, имел ученую степень кандидата экономических наук. Это, естественно, возвышало его в глазах товарищей, и они относились к нему с почтением.
