— И с чего они взяли, что я на кого-то работаю? Ведь это же ерунда!
— Теперь вы работаете на меня, — напомнил Штирлиц.
— Да, да, конечно.
— Пастор, а зачем вам так много женщин?
— Это мои прихожане, — потупил очи пастор Шлаг, — вернее, прихожанки.
— А сколько вам лет?
— Зимой будет пятьдесят два.
— А почему вы до сих пор не женитесь?
Пастор Шлаг смущенно покраснел.
— Я еще слишком молод, чтобы думать о женщинах.
Штирлиц повертел в руке карандаш и выписал пропуск.
— Вы свободны. Когда понадобитесь, я вас найду. Если кто будет приставать, ссылайтесь на меня, я им морду набью, они меня знают.
Пастор долго благодарил Штирлица и, не веря еще, что он, наконец-то, свободен, ушел.
Штирлиц потянулся, зевнул и лег на раскладушку. В его голове созревал колоссальный план. Он задремал. Вдруг в кабинет ворвался Айсман.
— Ты что, его отпустил?
— Кого? — сонно спросил Штирлиц.
— Этого пастора вонючего…
— Он раскололся, — скучая, сказал великолепный Штирлиц, — и даже согласился стать моим агентом.
Айсман уважительно посмотрел на Штирлица и поправил черную повязку на глазу.
— Да, Штирлиц, однако, умеешь ты работать с людьми.
Они попили чаю, Айсман рассказал пару новых хамских проделок Бормана и посоветовал остерегаться садиться на второй от двери унитаз.
Так они просидели до конца рабочего дня.
ГЛАВА 6. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ШТИРЛИЦА
Штирлиц родился в январе, но свой день рождения отмечал Первого Мая, чтобы показать свою солидарность с международным рабочим классом. В прошлом году, в этот день он пригласил одного Мюллера, но по гнусной инициативе Гиммлера, к нему домой заявилась вся верхушка Рейха, которая считала своим долгом поздравить его с праздником, и каждый, как бы издеваясь, дарил то портрет Сталина, то кирзовые сапоги, то полное собрание сочинений Карла Маркса на китайском языке, а Борман даже сподобился подарить свою старую секретаршу. Этого Штирлиц ему простить не смог. Секретаршу он тут же вручил Шелленбергу, который за это подмешал Борману в нарзан немного пургену.
Один только добрый и интеллигентный Мюллер преподнес Штирлицу подшивку французской порнографии за 1917 год.
Все было бы ничего, если бы офицеры не укушались до свинского состояния и не загадили Штирлицу всю квартиру. Штирлицу не было жалко разбитой хрустальной люстры, сервиза, поломанной мебели, но это было дело принципа, и на этот раз Штирлиц приглашать никого не стал. Он со всех сторон обдумал свое положение и предусмотрительно решил отметить день рождения на даче в обществе пастора Шлага и его прихожанок, скрывшись тем самым от непрошенных гостей.
