— Народ Альтерии! Я, король Раданайт, есть не твой властелин, но твой преданный слуга.
И в знак этого король Раданайт преклонил колено, опершись о меч и наклонив увенчанную короной голову. Как отметили все телекомментаторы, он был одним из самых молодых королей, когда-либо в истории возглавлявших Альтерию: на момент коронации ему было сорок шесть полных лет.
Затем король Раданайт произнёс коронационную речь, в которой несколько более развёрнуто, чем в присяге, пообещал служить народу Альтерии и работать не покладая рук на благо государства. Он ещё раз выразил благодарность всем, кто способствовал его избранию, а в конце речи добавил:
— Я не могу обойти вниманием ещё одного человека, которому я обязан своим избранием, — пожалуй, самого главного человека. Я не знаю, за кого он голосовал, но именно благодаря ему я стою сейчас здесь — просто потому что без него меня не было бы на свете. Это мой отец, милорд Зелхо Медалус Алмино Райвенн. Отец, — обратился король к лорду Райвенну, — прошу тебя, подойди сюда.
Растроганный до слёз лорд Райвенн подошёл к нему, и король Раданайт, поцеловав ему руку, сказал:
— Отец, я благодарю тебя прежде всего за то, что ты подарил мне жизнь — это самый главный и самый драгоценный твой дар. Кроме того, ты дал мне всё то, благодаря чему я стал тем, кто я есть сейчас, и за всё это я тоже хочу сказать тебе спасибо от всего сердца. Я очень люблю тебя.
И король поцеловал лорда Райвенна в обе щеки, мокрые от слёз. Тот так расчувствовался, что смог только пробормотать:
— Ваше величество… Позвольте вас… обнять…
— Тебе не нужно просить у меня на это разрешения, отец, — сказал король, раскрывая ему объятия.
Потом король принял поздравления, и за официальной частью коронации последовал торжественный банкет. Он не транслировался по телевидению, но был не менее тщательно разработанным, чем сама коронация. У него был сценарий, в котором было расписано всё до мельчайших деталей. На банкет были допущены некоторые представители прессы (кандидатуры их были тщательнейшим образом отобраны и одобрены королём), дабы оставшаяся за кадром часть коронации тоже была освещена. Разрешено было делать только фотосъёмку. Каждое слово, произнесённое королём или гостями, заносилось в протокол, который вели одобренные королём секретари-виртуозы, скорость печати у которых достигала тысячи знаков в минуту: аудиозапись также была под запретом.
Наименее жёстко фиксированной сценарием частью банкета были танцы. Гости, разумеется, могли сами выбирать себе партнёров, которыми зачастую становились их спутники (если гость пришёл со своей половиной). Что касалось короля, то он тоже был волен пригласить кого угодно, но «кто угодно» представляли собой заранее составленный список потенциальных партнёров. Поскольку молодой король был холост и не имел даже избранника, в этот список было включено много молодых симпатичных особ, из числа которых король, возможно, мог бы кого-нибудь выбрать. Большое значение также придавалось тому, с кем король будет танцевать свой первый за этот вечер танец; в списке на роль первого партнёра были отобраны и помечены десять наиболее достойных кандидатов (на взгляд составителей списка). Король же, не обращая внимания ни на какие списки, подошёл к Эсгину, скромно стоявшему в стороне и не танцевавшему. Согласно протоколу, который вёл королевский секретарь, король Раданайт сказал нижеследующие слова (приводим выдержку из протокола):
