Крыша дома представляла собой посадочную площадку: на ней имелось два двухместных ангара для флаеров. Флаер представлял собой нечто среднее между автомобилем и самолётом, был оборудован бортовым компьютером и мог садиться, сбрасывая в воздухе скорость почти до нуля и вертикально опускаясь на посадочную площадку. Всего таких машин у лорда Райвенна было три: одна — белоснежная — его личная, вторая принадлежала его сыну Раданайту, а третья — Фалкону. Флаер Раданайта отсутствовал в ангаре, а у Фалкона был сверкающий чёрный флаер. Увидев впервые альтерианский личный транспорт, Джим пришёл в такой восторг, что на мгновение забыл язык своей родины, и у него вырвалось по-английски:
— Ух ты, какая крутая тачка!
— Прости, что ты сказал? — не понял лорд Райвенн.
— Это по-земному, — смущённо пояснил Джим. — То есть, отличная машина. А какая у неё максимальная скорость?
— Эта модель может развивать скорость до пятисот леинов1 в час, — ответил лорд Райвенн. — Разумеется, такую скорость в городе развивать нельзя, это можно только на верхних трассах.
— То есть, в небе?
— Именно.
Они вошли в кабину лифта и спустились с крыши на первый этаж. Шагнув из лифта на мраморный пол, Джим оказался в огромном зале со светлыми стенами, украшенными лепниной и барельефами, и с высокими, но относительно узкими арочными окнами.
— Это парадная гостиная, — сказал лорд Райвенн.
— А есть ещё другие? — удивился Джим.
— Ещё две, — ответил лорд Райвенн. — Мы сейчас находимся в фасадной части дома. Эта гостиная предназначена для торжественных приёмов с большим количеством гостей.
— А у вас часто бывают приёмы? — полюбопытствовал Джим.
— Теперь не так часто, как когда-то, — сказал лорд Райвенн. — Мой покойный спутник любил устраивать большие весёлые сборища, и у нас бывали приёмы по пять раз в год… Надо сказать, удовольствие не из дешёвых. — Лорд Райвенн усмехнулся. — Затворником себя я бы не назвал — характер у меня общительный, ко мне нередко приезжают друзья, у Раданайта тоже своя компания, и мы принимаем их в боковой гостиной, там более уютно. Кстати, пойдём туда.
Боковая гостиная была не такая высокая, как главная, но тоже весьма просторная, оформленная в терракотовых, бежевых и золотистых оттенках. Окна в ней были уже не готические, а в восточном стиле — такие окна в доме преобладали. В боковой гостиной их было пять; занавесок не было, но можно было регулировать светопроницаемость стекла. На полу лежал ковёр, мягкой мебели было немного — один диван, столик и два круглых кресла, зато почти всю стену занимал орган. Его трубы были из золотистого металла, а круглые клавиши были сгруппированы как в пишущей машинке. Клавиатур было две, и они располагались рядом в одной плоскости: по-видимому, для каждой руки. Перед органом стоял круглый стул цвета красного дерева. Не успели Джим с лордом Райвенном войти, как в дверях показался высоколобый, бледнолицый альтерианец с пшеничными бровями, орлиным носом, водянисто-голубыми глазами и соломенного цвета волосами, собранными в круглый узел на затылке. На нём был строгий чёрный костюм с воротником-стойкой, чёрные, до блеска начищенные сапоги и белоснежные перчатки. Встав в почтительную позу — пятки вместе, руки по швам, — он поклонился, согнувшись точно пополам и сохраняя спину удивительно прямой.
