— Но ведь он ваш компаньон и защитник!
Он — хаос, вертелось на языке у Мег, он — безумие, он — стихийное бедствие. Он мне дорого обходится — семьдесят пять пенсов в день, он — грязнуля, но, что самое главное, он принадлежит Тимми. А Тимми — у Мег появилось неприятное чувство, будто они скинули с себя всю ответственность за сына, — Тимми скорей ваш, чем мой. В конце концов (она сознавала, что такие мысли — ребячество с ее стороны) это вы задумали Тимми.
Мег мило улыбнулась и принялась жарить на плите лепешки; плита — спасибо Тони! — уютно гудела, превосходно пекла и не доставляла никаких хлопот, если, конечно, Томпсон не подползал к ней слишком близко — тогда воздух наполнялся запахом паленой шерсти. Свекор со свекровью уехали, потрепав напоследок Томпсона по загривку.
Еще месяц — и Тимми вернется домой. Может быть, он будет дома к Рождеству!
— Держу пари, ты знаешь, когда возвращается второй экипаж, — сказала Мег Тони, повстречав его возле библиотеки.
Он посмеялся глазами и посоветовал ей обратиться к Зелде. С Зелдой Мег почти не виделась. Считала, что она во всем виновата: ведь Зелда по сути дела толкнула ее в постель к Тони (или, скорей, Тони в ее постель). И жалела Зелдиного мужа, Джима, милого, простого, улыбчивого. Жены должны блюсти себя: женская верность — что-то вроде талисмана, отводящего беду.
Пацифистки сняли лагерь и уехали, и Мег уверилась, что талисман действует. Когда пришел Тони — помочь ей выложить кафелем стену на кухне возле раковины — и провел рукой по нижней части ее джемпера, Мег влепила ему такую звонкую пощечину, что у него слезы выступили на глазах.
— Вот уж не ожидал подобной реакции, — посетовал он. — Ты, право, непредсказуема.
— Сплю неважно.
— Существует хорошее средство от бессонницы, ты его знаешь.
Это не то, о чем ты думаешь. У меня что-то вроде цистита.
Ночью то и дело вскакиваю.
— Ты беременна, — сделал вывод Тони. Он отвез ее на базу к врачу, и тот подтвердил диагноз.
— Жаль, что это не мой ребенок, — вздохнул Тони. — Обожаю младенцев. А сейчас я отбываю на юг. Пробуду там с месяц.
Мег позвонила Зелде и сообщила ей новость.
— Как ты думаешь, стоит обратиться к попечителю? — спросила она. — Может, он пошлет Тимми телеграмму?
— Какой смысл? Через несколько дней они вернутся. И твой Тимми будет в плохом настроении. Они всегда возвращаются злыми. В общем, я тебя предупредила.
Тимми ступил на землю, закачавшуюся у него под ногами, вдохнул свежий, холодный воздух и захмелел. Время будто остановилось с тех пор, как он ушел в море. У Тимми были две разные жизни. Одна — на суше, другая — под водой. Там, под водой, в вечном ожидании конца плавания, было безопаснее. Он вывел свой велосипед из-под навеса. С удовлетворением отметил, что он хорошо смазан. Зелда ждала Джима и сказала проезжавшему мимо Тимми: «Мег беременна», и он вскрикнул. Почему? От радости, удивления, потрясения? Или от полноты жизни, которую пробудил в нем чистый, холодный воздух? Он остановил велосипед возле винного магазина и купил шампанского. Когда он приехал домой, Мег еще спала, и он примостился возле нее, как Томпсон, почти обезумев от желания. Кстати, Томпсон, на его взгляд, растолстел. Мег, конечно, не смогла дать ему достаточной нагрузки.
