- Где же ваш кабинет? И… и где жильцы? Ведь вы жильцов содержите?
Ганя ужасно покраснел и заикнулся было что-то ответить, но Настасья Филипповна тотчас прибавила:
- Где же тут держать жильцов? У вас и кабинета нет. А выгодно это? - обратилась она вдруг к Нине Александровне.
- Хлопотливо несколько, - отвечала было та; - разумеется, должна быть выгода. Мы впрочем, только-что…
Но Настасья Филипповна опять уже не слушала: она глядела на Ганю, смеялась и кричала ему:
- Что у вас за лицо? О, боже мой, какое у вас в эту минуту лицо!
Прошло несколько мгновений этого смеха, и лицо Гани, действительно, очень исказилось: его столбняк, его комическая, трусливая потерянность вдруг сошла с него; но он ужасно побледнел; губы закривились от судорги; он молча, пристально и дурным взглядом, не отрываясь, смотрел в лицо своей гостьи, продолжавшей смеяться.
Тут был и еще наблюдатель, который тоже еще не избавился от своего чуть не онемения при виде Настасьи Филипповны; но он хоть и стоял "столбом", на прежнем месте своем, в дверях гостиной, однако успел заметить бледность и злокачественную перемену лица Гани. Этот наблюдатель был князь. Чуть не в испуге, он вдруг машинально ступил вперед.
- Выпейте воды, - прошептал он Гане. - И не глядите так…
Видно было, что он проговорил это без всякого расчета, без всякого особенного замысла, так, по первому движению; но слова его произвели чрезвычайное действие. Казалось, вся злоба Гани вдруг опрокинулась на князя: он схватил его за плечо, и смотрел на него молча, мстительно и ненавистно, как бы не в силах выговорить слово. Произошло всеобщее волнение: Нина Александровна слегка даже вскрикнула, Птицын шагнул вперед в беспокойстве, Коля и Фердыщенко, явившиеся в дверях, остановились в изумлении, одна Варя попрежнему смотрела исподлобья, но внимательно наблюдая. Она не садилась, а стояла сбоку, подле матери, сложив руки на груди.
Но Ганя спохватился тотчас же, почти в первую минуту своего движения, и нервно захохотал. Он совершенно опомнился.
- Да что вы, князь, доктор что ли? - вскричал он, по возможности веселее и простодушнее: - даже испугал меня; Настасья Филипповна, можно рекомендовать вам, это предрагоценный субќект, хоть я и сам только с утра знаком.
Настасья Филипповна в недоумении смотрела на князя.
- Князь? Он князь? Вообразите, а я давеча, в прихожей, приняла его за лакея и сюда докладывать послала! Ха, ха, ха!
- Нет беды, нет беды! - подхватил Фердыщенко, поспешно подходя и обрадовавшись, что начали смеяться: - нет беды: se non и vero…
