— Ну, тогда забросай ее подарками, — не унимался барон, — она простушка, подари пару тряпок, тебе дорого не обойдется.
— Ну, с такой зверской рожей ему это может обойтись и больше пятидесяти солидов, — вставил Ульф, и сам испугался своих слов после злобного взгляда графа.
— Ты лучше посмотри на свою харю, — отпарировал тот. Все рассмеялись, посмотрев на разукрашенную синяком физиономию дерзкого викинга.
— Так это же ты меня так разукрасил! — возмутился Ульф, его изувеченное лицо растянулось в обиженной гримасе.
— Ну, это, конечно, уважительное обстоятельство, но не для женщин, — последние слова графа вызвали шквал хохота.
Граф развернулся, и тяжелая дубовая дверь захлопнулась за его спиной. Толкнув в массивную плаху, Аксель вошел в свою спальню. Несмотря на то, что солнце уже заглядывало под балдахин графской кровати, сарацинка Сусанна спала, сбросив одеяло с обнаженного тела. Кожа наложницы была смуглой, цвета темной слоновой кости; она даже на ночь не снимала с тонких рук многочисленные браслеты и ожерелья. Аксель провел жадным взглядом по плоскому животу и скользнул дальше. Теплая волна пробежала по его телу и остановилась пониже живота. Аксель подошел вплотную к кровати, но не стал рассматривать наложницу, а накинул на нее одеяло. Сусанна открыла глаза.
— Все уже давно встали, одна ты по-полдня валяешься, — недовольно проворчал граф.
— Ну, что вы, господин, — сарацинка кокетливо скосила свои подведенные сурьмой, бездонные черные глаза, — после такой бурной ночи немного подремала…
Краска уже упала с ресниц на щеки, но от этого молодая женщина не показалась Акселю непривлекательной, Граф развернулся и, подойдя к окну, распахнул занавески еще шире.
— И все же пора вставать, у тебя тоже есть обязанности по дому. Кроме того, служанка не может заняться уборкой спальни. Да и вообще это плохо, что ты любишь бездельничать. Женщина без дела прокисает через неделю. Полезут в голову разные дурные мысли. В общем, давай, — Аксель легко приподнял наложницу под мышки и поставил на пол. После этого он легким хлопком по голой попе придал ей ускорение в сторону двери. Хитрая красотка изобразила обиженный вид, но, все же, подхватив одежду, подчинилась и стала одеваться.
Вечером, как и ожидали, всех построили на крепостном дворе для «раздачи слонов».
— Многое можно понять, и многое простить, — рассуждал граф, прохаживаясь перед собравшимися. Мелкие камешки хрустели под его тяжелыми ногами, — но сон на вахте…
