Мария Семеновна умолкла.
— Что же дальше было? — весь потянулся к ней Артем.
— Приговорили Арсения к смертной казни, а он, сидя в одиночке, спокойно стал изучать иностранный язык. Потом выбрал момент и бежал.
— Здорово! Вот это герой, это я понимаю!
— Опять ты, Тема, руку в кармане держишь, — укоризненно заметила Гринева.
Каменюка виновато выдернул руку из кармана.
— Я пошел, до свиданья, Мария Семеновна, — сказал он и, нетерпеливо перелистывая на ходу книгу, скрылся в дверях.
Авилкин принес сдавать «Руководство для постройки авиамоделей». Залихватски шлепнул книгой о стойку:
— Все изучено! Теперь для прогресса надо мне книжечку потолще…
Мария Семеновна посмотрела на возвращенную книгу и нахмурилась:
— Ты не умеешь обращаться с книгами. Смотри — обложка стала грязной, надорвана. Подклей, оберни — тогда получишь следующую…
Авилкин помялся, но делать было нечего, — и с напускной готовностью сказал:
— Есть подклеить и обернуть! — Он ушел.
Володя Ковалев, здороваясь, приветливо улыбнулся Марии Семеновне:
— Я к вам с просьбой, — мне нужен материал по истории наших советских орденов… Капитан Беседа попросил альбом выпустить в его отделении… Я набросал приблизительно, посоветовался с майором Веденкиным…
Получив нужные журналы и книги, Володя ушел. Его место занял Кирюша Голиков, с мрачным, расстроенным лицом. Его пришлось увести в «комнату признаний».
В последние три месяца Кирилл настолько увлекся устройством радиоприемника в классе, радиофицированием училища, что запустил учебу. Мария Семеновна, как только Голиков подошел к ней, сразу догадалась:
— Получил письмо из дома?
— Да, — уныло кивнул головой Кирилл, — отец недоволен. Вот, — он протянул письмо.
«Здравствуй, сынок! Шлю тебе свой привет и желаю здоровья. Вчера мы получили письмо уважаемого воспитателя Алексея Николаевича — он рассказал о твоей успеваемости… Должен признаться — утешительного мало. Хотя двоек и нет, но ты типичный троечник… Какое ты имеешь право отставать от всех вас, от меня?..» Дальше отец Голикова писал об успехах того завода, которым он руководил, и с недоумением спрашивал: «Или ты в жизнь не вдумываешься? Или о чести забыл?»
Прочитав письмо, Мария Семеновна сняла очки и внимательно посмотрела на Кирюшу.
— Неприятная история, — через силу скривил губы в улыбке Кирилл.
— Да… Но не безнадежная, — старалась успокоить его Гринева. — Ты сегодня же напиши отцу, что краснеть ему за тебя не придется. А главное — подумай о чести своего училища… Лучшие люди страны за первенство борются, вот смотри, — она протянула лежащий на столе свежий номер газеты с портретами героев труда. — Разве вы можете стоять в стороне от всенародного дела, учиться кое-как?
