Решительная | страница 2
— Да, госпожа, — ответил рыцарь безразличным тоном, стараясь не показывать, какое глубокое отвращение внушает ему Никневин.
Он вовсе не боялся ее обидеть, как раз наоборот, не хотел радовать.
— Мой стол слишком сильно дрожит. Боюсь, расплещется вино.
Полый холм был почти пуст. Придворные, которые остались повеселиться среди косматых корней, свисающих с потолка, вели себя тихо, чтобы не потревожить королеву. Поблизости маячили только ее слуги, мрачные, как призраки.
Ройбен вопрошающе взглянул на повелительницу.
— Сделай так, чтобы он не дергался, — приказала она.
Ройбен шагнул вперед, не вполне понимая, чего она хочет. Хоб взглянул на рыцаря, и его сморщенное личико побледнело от ужаса. Ройбен ободряюще улыбнулся, но это только заставило карлика задрожать сильнее.
«Может, связать, чтобы не трясся?» — подумал Ройбен и почувствовал отвращение к самому себе.
— Укороти ему ноги, пусть будут вровень с руками, — посоветовал кто-то.
Ройбен оглянулся. К трону Никневин приближался темноволосый рыцарь в черном плаще. На лбу у него тускло поблескивал железный обруч. Рыцарь ухмылялся во весь рот.
Однажды Ройбен уже встречал его. Этот рыцарь был послан к Летнему двору как символ мира. Он выполнял те же обязанности, хотя его жизнь наверняка протекала куда легче.
При виде рыцаря в сердце Ройбена пробудилась надежда на невозможное. Неужели его решили обменять? Неужели его наконец отошлют домой?!
— Нефамаэль! — воскликнула Никневин. — Силариаль так быстро от тебя устала?
Рыцарь фыркнул.
— Она отправила меня с посланием, но это лишь предлог. Похоже, я ей попросту не нравлюсь. Но тебя, я вижу, все устраивает?
— О да. Я не вынесу разлуки с моим новым рыцарем, — проворковала Никневин.
Ройбен вежливо наклонил голову.
— Ты слышал, что предложил Нефамаэль? — спросила она.
Ройбен глубоко вздохнул, пытаясь обрести спокойствие. Каждый раз, открывая рот, он боялся, что сорвется и выскажет ей то, что думает на самом деле.
— Не слишком удачная идея, — ответил он. — Лучше позволь мне занять место хоба. Я не пролью вино, госпожа.
На лице Никневин вспыхнула восхищенная улыбка. Она повернулась к Нефамаэлю.
— Как он мило просит, верно?
Тот кивнул, правда, с меньшим восторгом, чем она. Взгляд его желтых глаз в первый раз остановился на Ройбене.
— И совсем не беспокоится о собственном достоинстве. Очень ново и свежо, — съязвил рыцарь.
Королева рассмеялась. Тепла в ее смехе было не больше, чем в треске льда.
Где-то в затянутой дымкой глубине пещеры заиграла лютня. Ройбен содрогнулся, представив, что могло быть на нее натянуто в качестве струн.