Девушка продолжала поглаживать тёплое горлышко прильнувшего к ней пуховичка. По сравнению с вчерашним днём, трещина на верхней части его клюва углубилась, и его кончик раздвоился. Сквозь эту щель проглядывал жесткий сероватый язык. Вернулся Ярослав с пластырем, с его помощью им удалось стянуть трещины у всех пострадавших птенцов, и те заметно помятые и взъерошенные после операции спрятались в сарае.
К вечеру стало ясно, что принятые меры не помогут. Птенцы благополучно избавились от пластырей, но трещины на клювах больше как будто не стали, наоборот: их заполнила сукровица. Наутро уже все птенцы обзавелись раздвоенными на конце клювами. И с этим ничего нельзя было поделать. Пришлось Арине смириться с их скорой гибелью. Но шли дни, а страусята ели с завидным аппетитом, росли и вообще чувствовали себя прекрасно. Вскоре стало заметно, что трещины у них на клювах затягиваются новой роговой тканью. Только она нарастала неровно, как бы торчащими вверх и назад зубчиками, отчего клювы эму стали похожи на зазубренные гарпунные наконечники с раздвоенными и загнутыми вниз концами. Нижние половинки клювов напротив — загнулись вверх и их концы торчали между раздвоенных верхних. Это напоминало клещи или… клыки хищников. Ярослав пришёл к выводу, что это никакая не болезнь, а результат воздействия Грибницы на гены страусят. Он поделился своими соображениями с Ариной, но она только пожала плечами, мол: «Что мы можем поделать с этим? Примем их такими, какие они есть».
Другой их заботой было здоровье одноглазой козы Машки, которая в некотором роде являлась военным трофеем. С ней пришлось изрядно помучиться. На месте выбитого глаза началось воспаление, и они никак не могли с ним справиться. В конце концов, решились на отчаянный шаг: обкололи глазницу козы новокаином, и пока Ярослав удерживал спутанное верёвками животное, Арина скальпелем очищала глазницу от отмирающих глазных мышц. Напоследок кровоточащую рану прижгли тлеющей древесной головёшкой и Ярослав заявил, что если после этого инфекция будет распространяться дальше, то придётся пристрелить несчастное животное. Как ни странно, но после такой по варварски проведённой операции, козе стало лучше.
Дополнительной проблемой было то, что коза оказалась глухой. То ли от рождения, то ли от побоев, которым подвергал её прежний хозяин, но Машка совершенно не воспринимала звуков. Будучи к тому же одноглазой, она стала очень нервной. К ней нельзя было подойти со стороны пустой глазницы — она пугалась, начинала метаться на привязи и могла себя покалечить.
