Господа опять зашумели:
– Само собой – умнее!..
– С пароходом-то мы – куда хошь!..
– Это ты, ваше благородие, господин есаул, зарапортовался… Городские правильно велят: получай денежки, кушай и – не рыпайся в пекло наперед батьки…
Выждав немного, Галаган продолжал:
– Глас народа – глас божий, поймите, есаул. А касательно вредного корнета Лукомского… Что ж, господа, надо есаулу помочь. Ладно, вольем в отряд нашу боевую летучку на недельку.
Но Васька Жданов, пошептавшись с Селяниным, поднял руку.
– Чего вам, господин Рагозин, городских отрывать от дел? Ваше благородие, распорядись в своем отряде послать сюда, ну, скажем, получать винтовки, этого самого Лукомского. Пусть с подводой поедет и лучше с повозочным – подберите и в повозочные какого вредного заводилу, а мы тут… сами управимся с имя.
Старец Базыльников прогнусавил:
– Святое писание рече: «Совращающий стадо с пути истинного, яко пастырь неправедный мечом наставится». И верно – посылай, ваше благородие, энтого кавалера сюда в избушку, только допрежь извести о времени с верным человеком, – Базыльников взглянул на Жданова. – А ты не перепутай, мотри!..
Жданов и Селянин засмеялись.
Дверь распахнулась, и в жарко натопленную комнату вошел Губин в огромной черной дохе-подборке.
– Здорово, мужики! Извините, припозднился я… Ось в пролетке сломалась, покамест за санками Ромку своего посылал, и время ушло. Жрать охота смертная… Селянин, прими доху-то. А вы чего ждете? Айда к столу, навалимся, закусим, как положено, чтобы хозяйка не журилась!.. Наливай, хозяюшка, всем по единой. Да чего ты – рюмками? Станем мы, потомственные русские мужики, о рюмки мараться? Стаканы давай, красавица, стаканы! А мне – особо: ковшик. Люблю из ковша пить, как наши прадеды пивали…
Михаил Дементьевич был в отличном настроении: балагурил, шутил, смеялся, осушил полный ковш браги, крякнул и, наконец, изволил заметить скромно стоявшего у печки Галагана.
– А-а-а! Так это господин представитель и есть?… Давай знакомиться, есерия… Да не чванься, считай за честь с гильдейским купцом за одним столом сидеть!.. Вы, патлатые, спокон веков у мужика в кучерах состоите, а мните, что сами на мужике наездники, – шалишь!.. Ну-ну, не обижайся на старика, давай еще беленькой опрокинем по стакашку, за упокой души временного вашего есеровского правительства… Да будет и Керенскому, и Зензинову сибирскому пухом землица, а нам…
– На земле мир, и в человецех – благоволение, – пропел Базыльников.
