Не надо нам монахов.
Не надо нам попов!
Бей буржуазию.
Товарищи, ура!
– Ужасно! – спутница краскома сокрушенно вздохнула.
Тот покосился на доску, но промолчал. Они вошли в скверик при заколоченной церкви.
– Приказано ждать здесь, – стряхивая полой шинели снег с длинной скамьи, сказал краском. – Садитесь рядом, и – теснее. Вот так!..
Женщина, мечтательно глядя на церковную рощу, продолжала:
– Сюда я приходила с мамой святить куличи… Помните: весна, пасха… Радость жизни…
– Эк вас разбирает! – грубо оборвал командир и осекся.
Рядом с ними на скамейке оказался сухонький старичок:
– Закурить не найдется, товарищ военный?
Краском недовольно крякнул, но достал кисет. Свертывая самокрутку, старик испытующе оглядывал приезжих. Закурив и прокашлявшись, заметил:
– М-да… Вот хожу сюда… Зрю, так сказать, убожество храма… – И, пристально глядя в глаза краскома, добавил: – Ни совести, ни чести!.. А?
Плечики женщины дрогнули, краском изумленно вскинул брови, но тотчас поддержал сентенцию старца:
– Вообще, конечно, да. Ни долга, ни веры!
– Воистину…
– Так это вы – «Девятый»? – со смесью иронии и любопытства спросил краском.
Старик ответил кротко и непонятно:
– Не удостоен. В первой степени состою, – потом добавил: – Ступайте отсюда налево, по Михайловской улице – она знает, – он кивнул на женщину, и та снова вздрогнула, – спуститесь к туннелю, на Чернышевском спуске – соловый конь в кошевке. Доктор военный, с бородкой. Ступайте.
Старик поднялся со скамейки и – как не был! – исчез в березовом редколесье скверика.
В полутьме туннеля, проложенного под железнодорожными путями и ведущего к Чернышевскому спуску, стояли санки. Доктор, подтягивая супонь у коня соловой масти, приветливо обратился к приезжим:
– Прошу, господа! Давайте мешок… Ого, вес!.. Баульчик – под сиденье. Вот так. И опустите, пожалуйста, курок: всё кончено, а вы, не ровен час, еще трахнете в ногу!..
Краском вынул из-за пазухи наган и действительно осторожно спустил взведенный курок.
– Вы, доктор, сквозь сукно видите…
Врач, усаживаясь на козлы, ответил ласково:
– И даже сквозь кожу… Профессионально. Я – рентгенолог. А вы – не первый и, даст бог, не последний. Все ведут себя одинаково. Юлия Михайловна, прикройте ножки тулупом…
Пушистые брови красавицы вздернулись.
– Откуда вы знаете меня, доктор?…
– «Патэ-журнал все знает, все видит», – ответил врач концовкой известных фильмов французского кинофабриканта Патэ.
Краском иронически хмыкнул.
– Итак, господа, все в порядке, – пустив лошадь шагом, продолжал врач, – но все же, для проформы, прошу не отказать в любезности сообщить,
