На этой почве отношения к современности сложилась «маленькая философия» Батюшкова. «Что ни говори, любезный друг, – писал он Гнедичу, – я имею маленькую философию, маленькую опытность, маленький ум, маленькое сердчишко и весьма маленький кошелек. Я покоряюсь обстоятельствам, плыву против воды, но до сих пор, с помощию моего доброго гения, ни весла, ни руля не покинул. Я часто унываю духом, но не совсем, и это оправдывает мое маленькое… mon infiniment petit[37](вспомни Декарта), которое стоит уважения честных людей»[38].
«Маленькая философия» Батюшкова заключала в себе убежденность в том, что чувственные и духовные земные наслаждения возможны для человека с добродетельной душой, что личное счастье доступно одинокой личности в мечтах, в уединении от окружающей среды, в погружении в мир высоких духовных и культурных интересов.
Наслаждение дарами жизни (то, что называли эпикурейством – достижение личного блага путем чувственных удовольствий, и гедонизмом – стремление к добру, понимаемому как наслаждение) и становится мечтой Батюшкова. Однако эта мечта всегда гуманна и целомудренна. На нее наброшены покровы красоты и духовности. Чувственность никогда не предстает у Батюшкова неприкрытой и обнаженной.
Поэт хорошо понимал условный и литературный характер своей мечты. Она действительна лишь в той мере, в какой является предметом воображения, произведением души, ее созданием. Она реальна и конкретна как порыв, как помысел, как стремление, исходящее из сердца, как психологическое переживание жаждущего идеала человека. В этом смысле в лирике выразилась глубокая внутренняя правда личности Батюшкова. Но мечта поэта не воплотилась, не реализовалась и не претворилась в реальность в том мире, где он жил. Поэт и сам чувствовал, что в жизни его воображение не может сбыться. Отсюда проистекает глубокий скептицизм, сопровождающий батюшковскую мечту о личном счастье. Сочетание эстетически возвышенного наслаждения и скептическое сознание его вымышленного характера придает исключительное своеобразие лирике Батюшкова.
«Маленькая философия» может быть понята и как философия маленького человека (письмо к Гнедичу). А раз он «маленький», то жанры, в которых может быть художественно описана эта философия, – тоже малые формы «легкой поэзии» и «средние» жанры (дружеские послания, элегии, романсы, застольные песни). Они предназначены для выражения душевной жизни частных лиц. Ода как «высокий», «важный» и «большой» жанр лирической поэзии замещается у него элегией и посланием. Для того чтобы передать красоту и гуманность, не отделимые от чувственных наслаждений, нужно найти ее идеальный прообраз. Его Батюшков нашел в античности.
