Константин Николаевич Батюшков вошел в историю русской литературы XIX в. как один из зачинателей романтизма. В основу его лирики легла «легкая поэзия», которая в его представлении ассоциировалась с развитием малых жанровых форм, выдвинутых романтизмом на авансцену русской поэзии, и совершенствованием литературного языка. В «Речи о влиянии легкой поэзии на язык» (1816) он так подытожил свои размышления: «В легком роде поэзии читатель требует возможного совершенства, чистоты выражения, стройности в слоге, гибкости; он требует истины в чувствах и сохранения строжайшего приличия во всех отношениях <…> Красивость в слоге здесь нужна необходимо и ничем замениться не может. Она есть тайна, известная одному дарованию и особенно постоянному напряжению внимания к одному предмету: ибо поэзия и в малых родах есть искусство трудное и требующее всей жизни и всех усилий душевных; надобно родиться для поэзии; этого мало: родясь, надобно сделать поэтом <…>»[32]
Батюшков родился для поэзии и сделался поэтом первой величины. В юные годы он основательно изучил античную поэзию (Вергилий, Гораций), философию французского Просвещения (Вольтер, Дидро, д'Аламабер), литературу итальянского Возрождения.
Огромное влияние на формирование культурных интересов Батюшкова оказал его двоюродный дядя, писатель М.Н. Муравьев, занимавший пост товарища министра народного просвещения. Спустя годы, уже после смерти своего наставника, Батюшков в письме 1814 г. В.А. Жуковскому напишет: «Я обязан ему всем»[33].
В доме дядюшки он знакомится с крупнейшими литераторами и культурными деятелями России: Г.Р. Державиным, В.В. Капнистом, И.А. Крыловым, А.Е. Измайловым, В.А. Озеровым, Н.А. Львовым, А.Н. Олениным. Под их непосредственным влиянием складываются гуманистические представления Батюшкова, пробуждается интерес к творчеству, формируется литературный вкус, а духовное самоусовершенствование становится программой всей жизни. У него возникает потребность найти свой самостоятельный путь в литературе, иметь свою позицию, независимую от мнения большинства. Именно в это время начинается формирование Батюшкова как личности, способной на непримиримое противостояние обществу. Своему близкому другу Гнедичу он признается: «Что до меня касается, милый друг, то я не люблю преклонять головы моей под ярмо общественных мнений. Все прекрасное мое – мое собственное. Я могу ошибаться, ошибаюсь, но не лгу ни себе, ни людям. Ни за кем не брожу: иду своим путем. Знаю, что это меня далеко не поведет, но как переменить внутреннего человека?»
