— Мина, тебе нужен гарем?
Она сделала серьезное лицо, словно обдумывая вопрос. Тарик крепко стиснул ее.
— Пожалуй, нет. Я смогу справиться одновременно только с одним, — поспешно выпалила Джасмин.
— Тебе придется справляться только со мной, — по-хозяйски заявил Тарик.
Не задумываясь, Джасмин с улыбкой отозвалась:
— Конечно! Ведь я люблю только тебя.
Тарик окаменел. Джасмин тут же захотелось взять назад свои поспешные слова. Он не готов, она это знает. Но слова вылетели из сердца прежде, чем она смогла бы их поймать.
— Ты не должна так говорить.
Под ее ладонями кожа Тарика сделалась стальной и обжигающе холодной.
— Я сказала правду. Я люблю тебя.
Отступать некуда. Позабыв про гордость, Джасмин смотрела на Тарика, безмолвно умоляя поверить.
Несмотря на светильники, глаза Тарика были сейчас черны как ночь.
— Этого не может быть.
— Что мне сделать, чтобы ты поверил?
Как вернуть радость, смех, ослепительную красоту их любви?
Она опоздала. Опоздала на четыре года.
Он покачал головой; молчание было ей ответом. Когда-то его удивительное самообладание обмануло ее, заставив поверить, что страданиям он не подвластен. Только сейчас, слишком поздно она поняла, что нанесла ему непереносимую рану. Он отдал ей свое сердце воина, а она пренебрегла им, не представляя себе его цены.
Разве сможет он поверить в нее после такого предательства? Но теперь ее любовь глубже, богаче, острее. Прежняя девочка, впервые полюбившая, стала теперь зрелой женщиной и любит его с такой силой, что временами ей кажется: она вот-вот умрет от этой любви.
Когда Тарик поцеловал ее, она упала в его объятия, глотая слезы. Тарик играет на ней как на хорошо настроенном инструменте, извлекая удовольствие из каждой ноты. Ее воин не верит, что она не способна ранить ее снова. И своего сердца ей не отдает...
Тарик давно уснул, а Джасмин все лежала с открытыми глазами, думая о прошлом и о том, какой несмываемой печатью оно легло на ее будущее.
Когда Джасмин проснулась, Тарика с ней не было. Ей не хватало его. Не хватало его улыбки, утренних ласк, когда его плоть проскальзывает в ее тело и приносит ей радость; прежде она даже не предполагала, что такая радость может родиться между мужчиной и женщиной. Когда их тела сливались в одно, на одно слепящее мгновение ей казалось, что она видит его душу. Но только иногда. Вот и в эту ночь он закрылся от нее. Лаская ее с исключительной нежностью, он все-таки дарил ей всего лишь физическую страсть.
