Живописна и пышна была группа, в которой ехали городская знать и приближенные ко дворцу эмира; однако она следовала почти в самом конце шествия. Возглавлял ее Хюсамеддин, окруженный небольшим отрядом вооруженных всадников. Наблюдая за тем, как народ выражает свою любовь к Мехсети-ханум, он думал, что все это делается демонстративно и направлено против властей. Хюсамеддин считал большой политической ошибкой разрешение Мехсети-ханум вернуться в Гянджу, ибо эта грандиозная встреча сплачивала народ вокруг врагов эмира. Гянджа опустела. В городе остались одни хатибы и их мюриды. Это были главным образом те, кто принимал участие в изгнании Мехсети-ханум из Гянджи, кто бросал в нее камни и плевал. Рано утром они отправились к мечети Санджара и Сельджука совершать намаз и оставались там до самого полудня. Эти фанатики с плачем молили аллаха, чтобы он помог, миру, окутанному тьмой ересид выбраться на свет,
Мюриды, которые только для вида преследовались эмиром, прятались в своих домах, стараясь не слышать ликования народа.
Шествие продвигалось вперед. Каждый старался пробиться в первые ряды, чтобы увидеть Низами и Фахреддина. Их имена были у многих на устах.
Можно было услышать подобные разговоры:
- Низами обладает острым пером, Фахреддин - острым мечом.
- Одним залюбуешься на поле битвы, другим - в обществе литераторов, поэтов и ученых.
- Базар и лавки Гянджи опустели. Даже торговцы, сидящие в будочках на площади Мелик-шаха, и купцы из каравансарая "Мас удие" пошли встречать Мехсети-ханум. И не удивительно, ведь шествие возглавили любимые народом поэт Низами и герой Арана Фахреддин.
- С ними я готов пойти на смерть, потому что они пекутся не о себе, а о благе народа.
- Они готовы отдать жизнь за народ, но и аранцы не пощадят своих жизней за них.
Тахтреваны, в которых находились жены и дочери знатных персон, следовали позади всех под охраной конных всадников.
Шелковые занавески тахтреванов, скрывающие нарядно разодетых женщин, без конца поднимались и опускались, - всем было интересно взглянуть на ликующий народ. А молодые люди в толпе сгорали от любопытства, стремясь поглазеть на девушек и женщин, сидящих в тахтреванах.
Занавеска тахтревана, в котором следовала Гатиба, была откинута. Дочь эмира с любопытством наблюдала за происходящим.
Хюсамеддин, заметив Гатибу, направил коня к ее тахтрева-ну, чтобы поговорить с ней.
Дочь эмира хотела опустить занавеску.
- Позвольте задать один вопрос, - сказал Хюсамеддин. - Прошу вас, не опускайте занавеску.
