- Соображай получше,--сказал правитель Гянджи. - Для брака Гатибы недостаточно простого обещания. Когда наша дочь будет выходить замуж, об этом узнают халиф и весь Багдад. Слухи, которые ходят на этот счет, - есть результат нашей определенной политики. Ты должен знать, что судьбы Дильшад и Гатибы уже предрешены. Дильшад в скором времени будет послана в подарок халифу, а Гатиба построит свое счастье с тобой. В этом можешь не сомневаться. Фахреддин больше не увидит Дильшад. Я велел заключить Дильшад под стражу еще до этого письма. Ты сам знаешь, нам неоткуда ждать помощи. Поэтому мы не можем прибегнуть к силе войск и наказаниям. Пока что остается одно: прикинуться добренькими и ждать, чтобы выиграть время. Ступай, будь бдительным и осторожным на своем посту. А рабыню Себу-ханум пришли ко мне.
Хюсамеддин поклонился и вышел. Эмир, глядя ему вслед, криво усмехнулся.
- Глупец, мечтатель! Если бы я собирался отдать мою дочь за подобного тебе простого вояку, я скорее отдал бы ее такому бесстрашному храбрецу, как Фахреддин, и с его помощью укрепил бы свою власть. Нет, я не отдам мою дочь, достойную быть женой большого хекмдара, за первого встречного!
Вошла Себа-ханум, разодетая как пава. Идя к эмиру, она нацепила на себя все свои драгоценности - редкие жемчуга, дорогие кораллы, - приобретенные с помощью обмана и всевозможных хитростей.
Эмир впервые видел Себу-ханум. Он смотрел на ее круглое матовое лицо, смелые черные глаза, губы, похожие на лепестки роз, красивые узкие руки, украшенные алмазными кольцами, изящные лодыжки ног, схваченные изумрудными браслетами, и в нем загоралась кровь.
"Редкой красоты цветок!" - подумал он, поерзывая на тюфячке.
- Подойди ко мне ближе, красавица! - сказал эмир Инанч, беря Себу-ханум за руку и притягивая к себе...
Когда Себа-ханум получила приглашение пожаловать к эмиру, она мечтала в душе понравиться ему, поэтому и нацепила на себя все свои драгоценности. Увидев, что эмир мгновенно воспылал к ней страстью, она подумала: "Отныне нет во дворце рабыни более счастливой, чем я, - ведь всем известно, эмир добивается близости лишь тех девушек, которые обладают редкой красотой".
Хадже Мюфид внес в комнату эмира таз и кувшин с водой, и рабыни дворца сразу поняли, что Себа-ханум "удостоилась великой чести" правителя Гянджи. Расхаживая по длинному коридору, они с нетерпением ждали, когда Себа-ханум выйдет от эмира.
Когда хадже Мюфид, покончив со своими обязанностями, вышел из комнаты с тазом и кувшином, эмир Инанч снова припал к губам Себы-ханум.
