- Я не сделал ничего, что могло бы принести вам несчастье! - воскликнул он взволнованно и удивленно. - Мне кажется, вы услышали какую-то глупую, вздорную сплетню. Прошу вас, Разберитесь хорошенько во всем.
Ахмед-киши достал из-за пазухи письмо.
- Прочти это и скажи сам, есть ли у меня право верить слухам.
Ильяс развернул письмо и прочел:
"Ахмед-киши, в течение недели ты должен покинуть деревню Ханегах. Если ты не уедешь, я велю арестовать тебя и всю твою семью и выслать. Твоей дочери не дозволено встречаться с молодыми людьми, ибо это.вредит людской нравственности.
Гатиба".
Ильяс вернул письмо Ахмеду-киши. Он был удручен и не знал, что говорить.
- Уверяю вас, - сказал он наконец с дрожью в голосе, - мы с Реной не безнравственны.
Ахмед-киши вздохнул.
- Знаю, сын мой. В этом я не сомневаюсь. Но раз ты встречаешься с девушкой, изволь думать, имеешь ли ты на это право, Если ты знаком с дочерью такого большого человека, как эмир, связан с ними, ходишь во дворец, переписываешься с Гатибон-ханум, тебе следовало бы оставить в покое другую девушку. А то что получается? Во-первых, ты навеки ранил юное девичье сердце, во-вторых, я вынужден на старости лет сделаться скитальцем из-за тебя. Я своими руками построил это бедное жилье. У меня свой клочок земли, небольшой садик. Теперь же мне придется забрать скотину, жену, дочь и переселиться в деревню Алибейли. Может, там удастся найти кров.
Ильясу показалось, будто над его головой разверзлось небо.
- Через кого Гатиба-ханум передала вам письмо? - спросил он.
- Через близкого тебе человека, рабыню Абульуллы - Себу-ханум.
- Уверяю вас, дочь эмира Инанча Гатиба ничего не знает о письме. Все подстроено Себой-ханум.
Ахмед-киши покачал головой,
- Этого не может быть!
- Может. Ведь я поссорился с семьей Абульуллы. После того, как Абульулла переехал во дворец ширваншаха, мы все прониклись презрением к нему. Гянджинцы питают к нему отвращение. Абульулла и его близкие винят во всем этом одного меня. Они распускают обо мне сплетни, клевещут. Уверяю вас, Гатиба ничего не знает о письме. Это не ее почерк. Так пишет Себа-ханум. Если бы письмо было написано Гатибой, она переслала бы его через своего слугу. Спокойно живите в своем доме. Теперь не то время, чтобы эмир мог бесчинствовать. Он вынужден считаться с народом. Ни семья эмира, ни я, не думаем о родстве. Я бываю во дворце, но совсем по другой причине. Возможно, в будущем вы все узнаете. Сейчас эмир, желая укрепить свое положение, начал заигрывать с народом.
