- А вам известно, что Мехсети-ханум тоже поет и играет?
- Мне говорили об этом, но сама я не слышала ее
- Вы могли бы помочь ей вернуться в Гянджу?
- А ты дашь мне слово не любить ее?
Ильяс улыбнулся.
- Я люблю и всегда буду любить Мехсети-ханум как талантливую поэтессу. Я очень молод, прекрасная барышня, а Мехсети-ханум уже в летах. Я люблю ее не как женщину - как мастера поэзии.
- Ты можешь поклясться в этом моей жизнью?
- Могу, только не знаю, неужели клятвы достаточно, чтобы вы поверили почти незнакомому мужчине? - пошутил Ильяс.
- Более чем достаточно. Человек, обладающий сердцем поэта, никогда не обманет девушки, которая верит ему.
- Что-ж, пожалуй, вы правы. Так вы поможете Мехсети-ханум вернуться на родину?
- Даю слово, я это сделаю. А теперь скажи, почему ты не ответил на мое письмо?
- Мы оба молоды, Гатиба-ханум. Между нами разница лишь в том, что я живу на воле, на свободе, а вы - как затворница, за толстыми стенами. Поэтому у меня больше жизненного опыта.
- Может, ты счел мое письмо оскорбительным для себя? - перебила Гатиба Ильяса.
- Вижу, я недостаточно ясно выразил свою мысль. Нет, я не счел ваше письмо оскорбительным, но расцениваю его как неосторожный шаг с вашей стороны. Извините меня, я буду говорить откровенно. Люди, которые служат во дворце вашего отца, - двуличны, каждый стремится во что бы то ни стало выведать что-либо о другом, а затем разносит сплетни. Старому садовнику, передавшему мне ваше письмо, ничего не стоит поделиться чужой тайной с другими. Кто знает, возможно, секрет Гатибы-ханум уже известен очень многим во дворце. Именно поэтому ваша неосторожность сильно встревожила меня. Теперь вы понимаете, почему я не спешил с ответом на ваше письмо? Поверьте, я говорю правду.
Гатиба задумчиво смотрела на Ильяса.
- Я очень признательна тебе за советы. Я помогу Мехсети-ханум вернуться в Гянджу. Если у тебя есть еще какое-нибудь желание - говори.
- Не цените меня так высоко - вот мое самое большое желание! Будьте со мной холодны.
- Ты -- поэт. Подумай, что ты говоришь. Можно ли требовать подобное от девичьего сердца?
- Ваш отец и без того плохо ко мне относится. Наша встреча может послужить причиной, моего несчастья. Очень вас прошу, пусть ваше отношение ко мне не переходит границ дружбы.
ХЮСАМЕДДИН
Гатиба, подперев голову руками, внимательно слушала Хюсамеддина. Сипахсалар* разглагольствовал около часа,.но все это было уже знакомо дочери эмира, ибо Хюсамеддин при встречах с ней говорил одно и то же. Более всего он любил похваляться своей храбростью и ратными заслугами.
