- Почему же не смела? Кто у меня есть ближе, чем ты? Говори, не стесняйся. Спрашивай все, что тебе неясно.
Рейа воодушевилась.
- Все говорят, что Низами самый талантливый среди поэтов Гянджи. Но почему ты живешь беднее и хуже их? Посмотри, как богат и знатен поэт Абульулла. Сколько в его доме рабов, рабынь и слуг!.. Когда его жена Джаханбану или дочь Мгхтаб-ханум выходят на улицу, все думают, это гуляет жена эмира Сафийя-хагун. Я уже не говорю о поэте Фелеки, он тоже необыкновенно богат. В их конюшнях можно увидеть самых красивых и породистых лошадей Азербайджана. Поэта, писавшего под именем Хагайиг, восхваляли так, что хаган Ширвана дал ему свое имя. Сейчас все говорят о славе и богатстве Хагани. Эти поэты имеют стада овец, табуны коней, а у тебя - одна тощая корова. Они владеют имениями, садами, высокими, пышными дворцами, а у нас с тобой - жалкая хижина из саманной глины. Я хочу знать, почему все так? Только не придавай иного смысла моему вопросу. Не думай, будто я сетую на бедняцкую жизнь. Задолго до того, как мы поженились, я хорошо знала и этот дом и его хозяина. Мне не нужно богатство. В доме отца я жила такой же жизнью.
Ильяс, не притрагиваясь к еде, внимательно слушал Рену. Так серьезно она говорила впервые со дня их свадьбы. Протянув руку, он убрал прядь волос упавшую ей на глаза.
- Душа моя, радость моя, Рена! - сказал он. - На твои вопросы легко ответить. Шахи и правители зря не дают награды и подарки. Если ты не будешь гнуться в поклоне перед правителем, тебя не одарят дорогим халатом. Скажи, Рена, неужели ты хотела бы, чтобы моя голова склонялась перед каждым презренным государем, перед убийцами?
Из глаз Рены на сухой ячменный хлеб, лежащий на скатерти, закапали слезы.
- Клянусь твоей жизнью, я не хочу, чтобы голова моего мужа склонялась перед убийцами. Я еще больше люблю тебя за твою непреклонность.
Ильяс утер рукой слезы на глазах жены, поцеловал ее в лоб.
- Пестрота дарственных халатов обманывает многих, - продолжал он. - Но эти халаты ничем не отличаются от далвы*, которая помогает охотникам истреблять куропаток. С помощью этих дарственных халатов шахи и хаганы охотятся на глупцов, падких на роскошь и богатство. Дарственные халаты - это саван, в котором хоронятся людская честь и совесть. Имения, сады, рабы, рабыни и слуги, которыми владеют многие поэты, куплены не за деньги. Эмиры, шахи и даже сами халифы дарят это в обмен на честь, самолюбие, совесть и благородство. Поэты, воспевающие недостойных, жадных правителей, - это льстецы, кормящиеся подачками под золотыми куполами дворцов. Восхваляющими правителей стихами они затуманивают сознание простого народа, завлекают народ в лапы хаганов и халифов. Их хвалебные стихи стоят в одном ряду с оружием, которое истребляет крестьян Азербайджана. В грабеже и насилии, в бесправии и несправедливости принимают участие и их перья. Рена, красавица моя, друг мой, мы живем в такой век, когда рабами и рабынями могут владеть лишь те, кто сами, как рабы, гнут спины перед правителями и хекмдарами. Умные, благородные головы не склоняются перед изменниками и врагами народа. Эти головы могут склониться лишь перед мечтами, интересами и волей народа. Я счастлив, что голова моя непреклонна. Пусть не радуется поэт Эфзалэддин, писавший прежде под псевдонимом Хагайиг. Хаган пожаловал ему имя Хагани. Но если бы он захотел вернуть те времена, когда его звали Хагайиг, у него ничего не получилось бы, ибо очень трудно прийти из дворца к народу с незапятнанной совестью. Кроме того, одна из дверей во дворце ведет в тюрьму. Милая Рена, знала бы ты, как позорят друг друга эти придворные поэты Абульулла и Хагани! Борясь за первенство во дворце, они готовы перегрызть друг другу глотки. Поэт Абульулла бранит площадной бранью своего молодого зятя Хагани, так как последнего взяли во дворец, а его выдворили. Славная моя Рена, лучше довольствоваться ячменным хлебом и стаканом молока, чем жить скандальной жизнью дворца. Ты должна быть против того, чтобы мое перо опозорилось, сделавшись слугой хаганов и султанов.
