Но человек предполагает, а Вселенная располагает.
2.
Вечер, предшествовавший поворотному моменту судьбы, ничем особенным не запомнился. Телефон на столе Шишкина не умолкал, а сам Степа невразумительно бурчал что-то в телефонную трубку, надеясь, что клиенты оставят его в покое хотя бы на денек-другой. Одновременно он пытался найти ошибку в программе, написанной несколько лет назад неизвестным шабашником. Программу эту с тех пор не проверяли, но недели две назад она вдруг начала выдавать ошибки, да такие, что единственным спасением от них была перегрузка компьютера.
В половине седьмого позвонила законная Степанова половина Ксения, и поинтересовалась, когда Шишкина ждать домой.
— Уже иду, Ксюшенька, еще полчасика.
— Ох, надоели мне твои авралы. Не забудь, кстати, что завтра Наденьку пригласили на день рождения к подружке. За подарком заедешь?
— Черт, совсем забыл, — Степан в отчаянии поглядел на экран, затем на часы, и понял, что если он не уйдет с работы в течение получаса, в магазин ему уже не попасть.
— Работаешь, Степа, — в его кубик заглянул Анатолий Иванович.
— Работаю, — чертыхнулся про себя Шишкин. В последнее время разговоры с начальством ничего хорошего не предвещали.
— Я вот о чем подумал, — начал издалека бывший институтский товарищ. — Надо нам как-то менять стиль работы.
— Надо, Толя.
— Мы ведь с тобой, Степа, все это начинали. Вот я и пришел посоветоваться.
— Пришел он, — подумалось Степану. — Сам акций нахапал, а с другими поделиться — шиш!
Взаимоотношения Шишкина с президентом компании были предметом постоянных семейных пререканий. «А ты пойди к нему и скажи, — возмущалась Ксения, — так мол, и так, Толя, не по-товарищески это»
— Да не могу я, — упрямился Степан.
— Ну и рохля же ты, вкалываешь с утра до ночи. Другие позже пришли, и какие премии отхватили, а ты сидишь на окладе, да помалкиваешь. Вот тебя и не продвигают. И до самой пенсии не продвинут, если она здесь бывает.
— Знаешь, Ксения, в нынешние времена выбирать не приходится. Мишку вот уволили полгода назад — до сих пор работу найти не может, дом продал, собирается в Россию возвращаться.
— Сравнил себя с Мишкой, тоже мне. Обычный инженеришка, таких вокруг пруд пруди. Да ты, можно сказать, у истоков стоял…
— У истоков, у истоков, — крутилось в голове у Шишкина. Что-то говорил бывший Ленинский стипендиат Толя, и тут произошло странное, вернее, секундное умопомрачение. В ушах возник свист и бурчание, как будто настраивают радиоприемник. «Исток. Течь. Течет река Волга. Родник. Источник. Ключ. Бить ключом по голове» — протрубил с неестественными интонациями чей-то гнусавый голос, раздалось явственное бульканье спускаемого бачка в туалете, и помехи исчезли.
