* * *
...Ну вот как объяснить Президенту, что я не хочу быть в оппозиции? Я не бунтарь по своему духу, я очень люблю свое Отечество и хочу, чтобы в России была такая власть, за которую мне бы хотелось отдать свою жизнь. Почему же наши правители делают всё возможное, чтобы я их возненавидел? Почему загоняют всех в нищету и бесправие, а потом жалуются на то, что народ их не поддерживает? Неужели же всем профессиям и сословиям нужно обязательно отстучать касками на Горбатом мосту, чтобы о них вспомнили в Кремле?.. Да и чем стучать писателям - головой?..
2 мая. Побывал в Переделкино, где в эти дни остановились мои литинститутские товарищи Громов и Смоленцев. Вручил Лешке Почетную грамоту СП России, журналы с его публикациями (мне, хотя и с сокращениями, все же удалось напечатать в журналах "К единству!" и "Час России" его статьи о Бунине и Грине), а также газету "Российский писатель" с моей статьей о его книге "Иван Бунин. Гармония страдания".
Когда ехал в электричке, то неожиданно - не знаю даже, по какой ассоциативной связи - вдруг вспомнились стихи популярного в восьмидесятые годы поэта-метаметафориста Александра Еременко - про "густую" ласточку, которая летала "в глуши коленчатого вала", и про дебильную девочку, которая "к болту на 18 идет с ключом на 28". И мне подумалось, что, не потому ли эти ребята так быстро исчезли с литературного горизонта и их поэзия не поддается никакому реанимированию (хотя в последнее время это пытались делать и Павел Басинский, и Юрий Кувалдин, и целый ряд других авторов), что их стихи описывают не реальную жизнь, а только её муляжи. Ну не может ласточка летать "в глуши коленчатого вала", потому что он цельнометаллическое изделие, а стандарт болтов и ключей в СССР был иной на 12, 14, 17, 19, 22, 24, 27, 29, 32, 36, 41 и 46 мм, но не на 18 и 28, таких (за исключением специзготовления) у нас в практике не было, это подтвердит любой слесарь. Так что, бунтуя против тогдашней реальности, Александр Еременко её просто-напросто НЕ ЗНАЛ, и по сути дела сам лез "к болту на 18 с ключом на 28" - то есть брался за поэтическую трепанацию мира, не имея толком представлений о его истинных ценностях. Понятно, что после того, как прошел эффект остроты восприятия, производимый его стихами в условиях стандартизованной литературы соцреализма, исчезла и всякая потребность возвращаться к ним, как исчезла бы нужда извлекать из ящика ключ на 28, когда тебе надо крутить болты на 27.
