Комендант умело крутанул в воздухе палкой, словно жезлом. Описав круг, кончик дубинки тюкнул караульного аккурат по макушке. Совсем не то же самое, что я получила от пристава — скажем так, не более чем рутинная экзекуция.
— Караульный!
— Да, господин комендант, — взвизгнул молодой человек, потирая набухающую шишку.
— Идите к корове сами.
— Сам? Есть, господин комендант, сам.
— Встаньте позади нее.
— Позади нее! Сам! Есть, господин комендант.
— Задерите ей хвост, повыше.
— Господин комендант!
— А потом дерните, хорошенько.
— Господин комендант! Есть… господин комендант!
— И поглядите, решит ли корова просто на вас нагадить или брыкнуть и переломать вам ноги.
— Нагадить? Переломать? Господин комендант?
Комендант взял караульного за плечи, вытолкнул его за порог и хлопнул дверью.
— Болван! — воскликнул он, развернулся и зашвырнул палку обратно в угол, ворча и держась за спину.
— Простите за вмешательство, — прошипел он.
— Никакого вмешательства, — ответила я. Я вдруг вспомнила, как Катрин невозмутимо обращала все, что бы ни происходило во время занятий, в часть урока.
— Комендант, вытяните руки вперед, ладонями вниз.
Он послушался. Руки у него тряслись, как осиновый лист.
— Замечательно! — просияла я, — Содержимое каналов прямо перед нами!
Он сжал кулаки и опустил руки по швам.
— О чем это ты? — воскликнул он, — Два караульных в день —
это больше, чем один человек в состоянии вынести!
Я рассмеялась.
— Не без того, — ответила я, — Но на самом деле, речь идет как раз о том, что двигается по каналам — о внутренних ветрах.
— Ветрах? — переспросил он.
— Их называют ветрами, потому что для большей части людей они незримы, подобно ветру. И потому, что они двигаются взад-вперед по каналам, вместе с мыслями. И как раз внутри каналов и находится место встречи тела и мыслей: плоти, крови и кости и ума, невидимого, неосязаемого, сияющего знанием, за пределами физической материи.
Здесь, в каналах, соединяются эти две части. Ветры, крайне тонкая форма физического, подобны лошадям. И верхом на ветрах, словно наездники, движется ум, мысли. Они всегда движутся вместе, связанные друг с другом, и как раз об этом Мастер говорит в следующих строках:
Ум улетает,
И вместе с этим появляется
В теле боль;
Несчастливые мысли;
Дрожь в руках
И других членах;
Дыхание сбивается с ритма,
Приходит и уходит.
I.31
Точно так же, как пытаться сосредоточиться на уроке йоги, и вдруг какой-то… — тут я чуть было не повторила комендантское «болван», но спохватилась, — человек врывается, и ум уже улепетнул куда-то, спугнутый. И благодаря связи между лошадью и всадником — между мыслями и ветрами внутри каналов — ветры тоже оказываются побеспокоены, и это влечет за собой ответ по всему физическому телу, поскольку каналы и ветры добираются до каждого его уголка.
