— Само собой, — вздохнул комендант. — Решения принимать легко.
Совсем другое дело — их выполнять.
— Да, непросто, — кивнула я, — но другого пути нет. Будем радоваться, что есть хотя бы один. — Катрин была бы довольна. Помолчав немного, я добавила: — Тут можно вот что посоветовать…
— Что? — оживился он.
— Есть решения, которые сравнительно легко принять и выполнить, например, никогда не убивать, но есть и такие, где всё куда сложнее.
Очень трудно, к примеру, обещать никогда не сердиться на своего начальника. Чтобы выполнить решение наверняка, не добавляя к дурным семенам ещё и новой лжи, старые Мастера обычно советовали принимать решение не навсегда, а на определённый срок, скажем, на неделю, а потом начинать всё заново.
— Это разумно, — кивнул комендант, беря мысль на заметку.
— Четвёртый и последний шаг, — продолжала я, — состоит в том, чтобы совершить поступок, противоположный тому плохому, что вы когда-то сделали. Так вы покажете, что на самом деле сожалеете о прошлом и хотите исправить положение.
— Например, позвать караульного и извиниться за грубость, — предложил комендант.
— Да, например, так, — согласилась я. — Признать свою ошибку перед тем, кого вы обидели, или кем-то другим, кого вы очень уважаете, безусловно, полезно. Однако ваш добрый поступок не обязательно должен иметь прямое отношение к дурному. Если вы, к примеру, не очень честно вели дела и причинили другим людям убытки, то можете постараться искупить это, помогая голодным. Если совершили убийство, то можете пойти работать в больницу.
И всё-таки самый мощный вид искупления — это просто посидеть в тишине и представить, как зёрна, заложенные в разуме, прорастают и создают образы, творя весь видимый мир.
— Опять перо и корова? — недоверчиво спросил комендант.
— Вот именно. Только такие мысли и уничтожают на самом деле дурные семена, причём навсегда. Более того, Мастер говорит, что
Такие мысли
Разрушают хранилище семян.
IV.6
— Почему, как вы думаете? — спросила я.
Несколько минут комендант напряжённо размышлял, потом расплылся в улыбке.
— Если я, скажем, то и дело ору на кого-то, то могу сесть и думать о том, что пузатый парень, который меня так раздражает, сам по себе есть лишь совокупность форм и звуков, которые не имеют никакого значения.
Если он вдруг предстаёт передо мной в качестве нерадивого подчинённого, то это только потому, что я сам так же точно раздражал кого-то в прошлом, и соответствующие семена теперь проросли. Чем больше я об этом размышляю, тем меньше стану повторять свою ошибку, а это и есть третий шаг в освобождении от дурных зёрен!
