— Молодец, приехал (смеется). Поехали дальше. Ты этого не говорил, я этого не слышал.
«Кудрин — это Кудрин, а Путин — это премьер»
— А вы не знаете, когда кризис кончится?
— А что, кто-нибудь говорит, что знает?
— Министр финансов Кудрин говорит, что в 2009-м. Путин ничего не говорит, он вкалывает...
— Кудрин — это Кудрин, а Путин — это премьер. Ему сейчас тут не до гаданий. Он должен сегодня, что он и делает, предпринимать те меры, которые должны сбуферить кризис, как говорится, чтобы страна не попала в такую ситуацию, когда все может резко пойти.
— Сейчас все правильно Медведев и Путин делают, ага?
— Пока — все. Первые шаги показали уже. То, что поддержали вначале основные банки. Но надо поддерживать и производителей, крупные компании. А у нас есть что строить, куда вкладывать, что возводить. Да мы еще себя не кормим! Надо не упустить перво-наперво аграрный комплекс.
— Я был на заседании правительства. Путин там сказал: сто тринадцать миллиардов выделили на поддержку банковской системы, и оказалось, что это уходит на западные счета.
— Что ты хочешь? Путин не просто сказал, он за это взгрел, наверное? Так и правильно. Если контроля не будет, если деньги, те, что выделяет государство, будут сразу же уходить, это катастрофа. За это надо карать.
— А как карать? У нас же рыночная экономика, свобода предпринимательства.
— Это же государство взяло и дало — для того чтобы поддержать кого надо. При чем здесь рыночные отношения? Ну?
«Но и имея, можно довести до беды»
— У нас были идеальные условия, что цена на нефть подскочила донельзя, а мы этим не воспользовались, чтобы возродить промышленность.
— Знаешь, ты мне напоминаешь Зюганова. А может, ты и есть его агент?
— Не-а...
— Вот Зюганов по стране ездит, он что, разве не видит, какие происходят изменения? Предприятия же новые строятся! Он что, думает, что все это так, само собой идет? Откуда же все-таки и жизнь меняется, и доходы населения, социальные проблемы решаются. Все оттуда же... И ты вот как-то плаваешь. Кризисом, что ли, ушиблен?
— Есть маленько...
— Рановато что-то. А об идеальных условиях... Использовали как могли! Но не худшим образом. Представь себе, что у нас не было бы этого резерва сейчас. Тогда что ж в том плохого? Я когда слышу, что вот это не дали, туда не дали, зачем это сделали... Затем и сделали! И правильно! Беда пришла уже, ее сразу прикрыли.
— В дефолт 98-го цена на нефть опускалась до восьми — десяти долларов за баррель. Сейчас — до пятидесяти. Какой критический уровень может быть, чтобы это ударило по нашей экономике?
