— Нас обвиняют в том, что мы сеем смуту, разделяем религиозную общину республики, порождаем конфликт и т. д. Да ради Аллаха, только подумайте же, только постарайтесь же понять одно — конфликт между последователями Устара Тажудина и Устара Саид Апанди из-за нас? Конфликты, клевета и прочие проблемы, существовавшие в религиозной общине Дагестана в 1960–70 гг., из-за нас? Разночтения и кривотолки среди различных имамов и Устаров Дагестана были и сто лет тому назад, и до революции, и после. Как раз таки мы и говорим, что нечего нам конфликтовать, прекратите распри, мы люди одного Аллаха, последователи одного Пророка Мухамеда (с. г1. в.)! Давайте, не будем пользоваться такими ссылками типа «такой-то из такого-то села когда-то писал или сказал». Может быть, тот, кто написал или сказал, был не в здравом уме. Может быть, у него были явные старческие изменения мышления?! При всех повторяю, — ну и что, он написал или сказал, кто он такой? Он, что, выше самого Пророка (с. г1. в.)? Умнее Пророка (с. г1. в.), или общался с Пророком (с. г1. в.)? Есть Коран, есть бесспорные Хадисы Пророка (с. г1. в.), которые понятны всей исламской умме и давайте на их основании жить! За это нас называют «ваххабитами». В Коране говорится:
Во имя Аллаха милостивого и милосердного!
«Неужто не видите Вы, что Аллах подчинил вам все, что есть на небесах и на земле, одарил вас совершенной милостью Своей извне и изнутри? А иной из людей спорит об Аллахе, не имея знания, наставления или Книги, дающей свет. А когда говорят им: «Следуйте тому, что открыто Аллахом», говорят они: «Нет, следуем мы тому, в чем мы нашли отцов наших». Как! Хотя дьявол призывает их к каре Пылающим Огнем!»
(Сура Лукман, или Алиф-Лям-Мим, аят 20–21).
За это нас называют «ваххабитами». Существующие законы и Конституция страны дает нам полную свободу вероисповедания. Наша вера Ислам. Мы верим в Аллаха, а Пророк Мухамед (с. г1. в.) — его посланник.
Один из слушателей задал вопрос о его отношении к Багаудину и поддерживает ли Шахрурамазан его идеи?
— Если бы я поддерживал его идеи, я бы был вместе с ним. Он в Чечне, а я в Тлондода, — ответил он.
— Машаллагь, — облегченно вздохнул кто-то в зале.
Настал час послеобеденной молитвы, собрание прервали, все вышли и направились в мечеть. Мне уезжать. Собрание не завершено, завтра спортивные состязания — борьба, метание камня, волейбол, бег, прыжки. Победителям призы. Приз я бы не получил, но уезжать не хотелось. Надо. Я уже должен был находиться в Москве. Мы с родителями идем домой, после молитвы я иду звонить в Агвали. Тут агвалинский мой приятель, имеющий доверительные отношения с руководителями администрации района мне говорит по телефону:
