Ребекка приподняла ресницы, прекрасно понимая, что выдает свою потребность, свой слабый примитивный женский страх перед капитуляцией и собственной любовью. Когда она встретила его пристальный взгляд, то отчаянно попыталась заглянуть под его жесткое требовательное желание. Но это было невозможно. Его бушующая потребность доминировала надо всем в этот момент.
— Я люблю тебя, Кайл, — призналась она второй раз за ночь.
— Покажи мне, детка. Впусти меня и покажи.
Он резко вошел в нее, тяжело толкаясь, пока не проник полностью. Ребекка приветствовала его, вскрикивая с нежным наслаждением. Он, смакуя, пил эти легкие звуки с ее губ.
Кайл замер на мгновение, все тело напряглось от усилия, подождал, пока они оба не приспособились к интимному соединению, и начал двигаться.
Каждый толчок был медленным, уверенным и глубоким, как это мог сделать только Кайл. Голова Ребекки закружилась от ощущений, и она инстинктивно подняла бедра, чтобы встретить его проникновение. Кайл пробормотал ей в шею слова неприкрытой возрастающей чувственности. Ребекка затрепетала в его напряженном захвате, окончательно сдаваясь неистовым требованиям страсти, вспыхнувшей между ними.
Кульминация любовных ласк быстро захватила обоих, швырнув в водоворот судорожного облегчения, который, казалось, продолжался вечно. Все тело Кайла напряглось, и Ребекка смутно услышала его полузадушенный крик триумфа и удовлетворения. Она помнила, что, как молитву, нежно произносила его имя.
А потом, когда все было закончено, Ребекка призналась самой себе, что стены ее личного мира, когда-то так старательно выстроенные, рухнули навсегда. Ничто и никогда больше не будет тем же самым.
Дикая стихия ворвалась в ее цивилизованную жизнь. Но она знала, что Кайл Стокбридж именно тот мужчина, которого она так долго ждала.
Прошло много времени, прежде чем Кайл смог прийти в себя, потом скатился с теплого мягкого тела Ребекки, со вздохом удовлетворения улегся на спину и прижал ее к боку.
Наверное, именно сейчас надо ей все рассказать, но он не мог заставить себя сделать это. Он убедил себя, что такой момент совершенно неподходящее время начинать долгие запутанные объяснения. Утро наступит достаточно скоро для той истории, в которую он должен посвятить ее. Прямо в это мгновение он хотел просто наслаждаться послевкусием любви.
Теперь, когда у него появилось время поразмыслить, будущее представлялось ярким и манящим. Просто удивительно, насколько четко он способен думать сейчас, когда ненадолго удовлетворил неуемное желание, которое росло в нем последние несколько недель.
