— Он сказал, что на днях на Матильду напали. Кто-то из вампиров.
— Я бы заметил.
— Почему это? Я думаю, ему виднее.
Отвернулась.
Засыпала сахар в чашки. Распаковала пакетики чая.
Я ждала. Ждала возмущение, неодобрение, злость.
На крайний случай негодование. За мо разговор, доверчивость. Лояльность…
Но в ответ было лишь молчание.
Снова разворот. Снова глаза в глаза.
В них по-прежнему было выжидание.
— Что? — не выдержала я первая.
— Просто будь аккуратнее.
— Я всегда аккуратна.
— Надеюсь.
— По мне, так он искренне говорил.
— С его-то опытом манипулировать людьми.
— Я думала, вампиры только с помощью гипноза манипулируют. А я, как поняла, уже не поддаюсь.
Нервный смешок.
— Гипноз — крайний случай. Слова. Они имеет намного большую силу, чем ты думаешь. Слова, интонации. Игра. Актерская игра искренности и переживаний.
— Может, и ты играешь?
Ну вот. Вечная помеха.
Соседка по секции зашла на кухню, перебив весь наш разговор. Перебив и лишив права на открытое продолжение.
— Здравствуйте.
На ее лице плясало удивление, удивление и дикий интерес.
О да.
Как это учитель физкультуры, такой знаменитый красавчик Гудвин Хойк, в восемь утра в общежитии, в женской секции. На кухне.
Чайник завизжал.
— Вот и чай.
— Спасибо, но я думаю, что мне пора, — видимо, смерившись с назойливой публикой, Хойк встал из-за стола. — Но будь бдительна и меньше слушай других. Если что, то ты знаешь, где меня найти.
— Хорошо.
— Пока.
— До свидания, — специально для соседки я прокричала эти слова, желая тем самым уколоть за ее хреновую конспирацию. Бутерброды? Да какой там! Тут целая эпопея Сплетницы готовиться, а не какие-то гадкие бутерброды с салатом и ветчиной.
Время шло. День за днем. День за днем.
Тяжелые это были дни.
Дни ожидания. Непонимания. Сомнений и… нежелания жить.
Гудвина я так больше и не видела. Не ходила к нему. А он больше не искал возможности встретиться.
Уроки физкультуры я все так же упорно не посещала.
Снова какая-то невидимая преграда стала между нами. Ну, не могу я… и все.
Ромула тоже не видела.
Об Эмиле все сороки молчали.
Вот так и жила.
Мелани.
Мелани, молодчинка, хорошо, на сколько это возможно, держалась все это время. Лишь иногда по ночам я слышала ее плач, а так…. а так все время изображала равнодушие, некое спокойствие.
Браяна по-прежнему избегала, хотя уже не так явно.
Лживо улыбалась и пыталась общаться на общие темы.
В общем, мы улыбались миру, как могли, и он в ответ пытался улыбаться нам.
