— Помнишь, — глубокий вдох для ужасного признания. Подъехала к ней вплотную. — Помнишь, ты говорила…
— Что? — нервно гаркнула, не выдержав напряжения.
— Что кто-то из ваших разузнал адрес Матуа.
— ЧТО? — глаза округлились до боли. Замерла в ужасе. — МАТУА?
— Мне срочно нужен его адрес. Прошу, прошу, узнай его для меня…
Нервно заморгала.
— Матуа? Луи-Батиста?
— ДА! — взбешенно рявкнула я. — Его.
— За… зачем? Зачем он тебе… Стоп, — нахмурилась, надулась, — все это время… все твои переживания и безумие… его работа? ДА?
Я нервно коротко рассмеялась. Взгляд в сторону, а затем с вызовом навстречу.
— Только никому не говори… Молю.
И пристыжено закусила губы.
— И цветы от него?
— Да…
Неосознанно попятилась к кровати. Присела на край.
— Все это время…. всё это был Матуа… И ты… молчала.
— Прости, я не могла… Но теперь… он уезжает. Уезжает сегодня… Я должна его увидеть… Хотя бы последний раз… МОЛЮ!!! Милая моя, прошу, — подъехала ближе… схватила за руки и прижала к груди. — Молю…
Пропищала я… уже сквозь слезы…
— Хорошо, хорошо… — нервно дернулась.
— Молю… — едва слышно повторила, уже машинально…
В глазах мутнело, а в груди настырно, напористо, неумолимо… нарастал ком отчаяния…
Ведь я давно уже могла опоздать… Опоздать.
* * *
Впервые… я выехала за пределы больницы… такой.
Впервые на инвалидном кресле…
Такси, город, чужой, холодный мир…
Лили поехала со мной…
Помогла выбраться на улицу, попасть в подъезд…
Лифт, попытки отыскать нужную дверь…
И вот… я смотрю на черное рифленое замысловатыми узорами дверное полотно.
Сердце сжалось, предвкушая расстрел… Нет. Предвкушая удар гильотины.
Простой факт "хозяина нет дома"… и я — мертвец. Труп. Нежилец…
Робко постучала в дверь. Затихла…
Не дышать, не сопеть, не пропустить ни звука…
… и тишина.
Ни скрипа, ни стука, ни шороха…
Ну же, Луи! Ну, же! Прошу! Молю!!! МОЛЮ!!!
И снова стук…
… Напористый, настойчивый, требовательный.
Вдруг послышался отдаленный кашель.
ТАМ! ТАМ! ОН ТАМ!
И снова забарабанила в дверь.
ОТКРЫВАЙ!
Ору… ору… в душе, а так ни слова… Боюсь спугнуть мираж.
Послышалось шарканье… и снова кашель.
Щелкнул замок, нехотя проделала полукруг дверь…
… Я не могла поверить своим глазам.
Едва смогла проглотить ком ужаса…
— Луи, — едва слышно пропищала…
— МАРИЯ?
Сухие, синие губы нервно вздрогнули. Веки лениво мигнули пару раз, прогоняя глупое видение… Казалось, его доныне бледное лицо стало каким-то земляным…
Глаза затянуло серой пеленой, до испуга покраснели белки, усевшись множеством алых паутин. Мешки, темными, черными синяками завершали образ тяжело больного…
