Это — бред! Бред! Луи… Только не ты… Прошу…
— Не будешь кричать?
Обреченно кивнула.
Но в глазах, в глазах еще темными пятнами на блекло-светлом тле виднелись УКУСЫ.
Задыхаюсь. Задыхаюсь от боли.
* * *
(Луи)
— Понимаешь. Всё… сложно объяснить.
— А НЕ НУЖНО! НЕ СТОИТ! Я все знаю. ЗНАЮ! Мне уже поведали о тебе. Скажи только КАК? КАК ты так МОЖЕШЬ? КАК? Конченый КРОВОСОС!
Презрение. Ненависть. Обида.
Но она теперь знает правду…
Я могу, могу заставить забыть ее все.
Могу…
Но не стану. Так проще. Лучше. Пусть ненавидит. Чем больше расстояние между нами — тем безопаснее.
Опасность, страх, обида, ненависть. Пусть лучше так, чем питает надежды…
— Что молчишь? Даже нечего сказать в оправдание?
— А ты услышишь?
— Ты — урод, УРОД. Которого мир еще не видал. Как ты можешь? КАК? Я понимаю, из меня сосал дрянную кровь. Понимаю, но ОН! Он! Он же еще совсем маленький. Такой несчастный. КАК?!!!!!
Нервно стиснул зубы. Молчи, Луи. Молчи.
— Проваливай отсюда! Проваливай! ИНАЧЕ ЗАОРУ! ЗАКРИЧУ!!!!!! И мне все равно, что ты меня убьешь за это. Валяй!!! ВАЛЯЙ!!! Но малого не трогай больше! НИКОГДА!!!!
Неспешные шаги к выходу.
Подчинился…
Уйду…
Уйду.
* * *
(Мария)
— Зря ты так, — неожиданно раздался спокойный голос мальчика за моей спиной.
Что?
Изумленная, живо обернулась.
— Не поняла.
— Он хотел, как лучше.
— ЛУЧШЕ?
— Да.
Вдруг тихий кашель перебил его слова. Тяжелый вдох.
Выждала, выждала тишину и внимание… Обижено прошептала:
— Ты, просто, не понимаешь, о чем ведешь речь.
— Разве?
Замерла. Застыла в удивлении.
— Думаю, что да.
— А я думаю, что ты не знаешь, о чем говоришь. Ведь он нас вылечить хотел.
— Вылечить?
— Вылечить.
— Это как?
Насколько я поняла, малыш в курсе событий. Что же. Хорошо.
— Вылечить, высасывая из нас кровь? Подгоняя смерть? Так? Спасибо, молодец.
— Почти.
Уверенный, одураченный…
Упрямый.
Ехидно хмыкнула.
— И как, тебе это его лечение уже помогает?
— Время еще не пришло. Не все сразу.
Умные, самоуверенные речи. Они так и толкали на разговор с ним на равных.
Идиотизм. Мария! Идиотизм!!!
Лишь периодический взрывающийся кашель, пугающие темные синяки под глазами, усталый, мудрый, томный взгляд останавливал меня от отчаянного крика.
Сдерживалась.
— И сколько так ждать? Год? Два? Ты… ты, действительно, не понимаешь, про что говоришь, Мигель.
— Главное верить… и ждать.
— Я ему больше не верю. Хватит. Это… это какой-то ужас. Я не понимаю… Как он так может, — казалось, я обращалась сама к себе, взывала сейчас к своему разуму, рассудку, морали…
