Нервный срыв. Срыв от чувства собственной никчемности, ненадобности, бесполезности, незначимости… отвращение вместо жалости и понимая, вместо самолюбия…
Гордость сменилась на ненависть и презрение.
Понимание на отрицание.
Самокритика на самобичевание…
Вспомните свои чувства, когда рядом тот, кто вам больше всего ненавистен…
А теперь представьте, что он — это и есть вы сами…
Не сбежать, не скрыться, ни на секунду упокоения…
Кажется, я подхожу к грани того, что самоубийство станет не просто уходом из жизни, а — … расправа с самым большим врагом моей жизни…
Тот, кто испортил все, кто сломал меня, кто лишил всего самого дорогого…
Лишил даже будущего. ВСЕГО!
Не простить и не смириться…
— Мария, — я испуганно подскочила на месте и невольно обернулась к дверям.
— Привет, Лили.
— Привет, как ты?
— Никак, ничего хорошего.
Лили, медсестра и новая моя хорошая знакомая. Не раз я пыталась высказывать ей свое наболевшее. Она делала вид, что понимает, и что ей искренне жаль. Увы, простите, простите, но не верю я в честность этих слов!
Да и не заслуживаю я сострадания.
Не заслуживаю.
Хотя не устаю ныть, уповать на свою гадкую жизнь. Идиотическая песня калеки. Песня, которую носишь в себе. Ненавижу! Ненавижу и проклинаю тот миг, когда срываюсь и начинаю жалеть себя, изливать свою боль кому-то.
Слабое существо, а потому и срываюсь. Срываюсь. Больше не буду… Не буду…
Правда?
— Сегодня же Рождество. Мы все в холе собираемся. Устроим настоящий праздник для всей дружной, "больничной" семьи. Спустишься?
— Спасибо, но не стоит.
— Мария, прошу.
— И что я там буду делать?
— Рождество — вечер чудес. Давай веселиться.
— Прости, но я в чудеса больше не верю…
— А дети верят. Хотя бы для них сотвори сказку. Ради них мы все это и устраиваем. Хотя нет, не только ради них. Что я вру… Так что давай, дорогуша, поднимайся, и поехали виз…
— И что мне? Вокруг елки в коляске плясать?
Тяжело сглотнула.
— Нет. Почитаешь им сказки, — голос пристыжено стих.
— А вы сами не справитесь? Думаю всем не хватит… — шумно вздохнула и отвернулась от девушки.
— А у нас очень много детей, — радость резко сменилась на печаль. Боль. — Слишком, и не все уже могут покидать свои кровати. — Злость, злость? Я узнала в его голосе ноки обиды и ярости. — Каждый год мы творим для них сказку, превращаем обыденный вечер, ночь одиночества и тоски в надежду и чудо. Неужели, так сложно? Сама не веришь в сказку, не лишай ее других. Ты жива — и будь благодарна за это Богу. Слышишь?
