Но если это так, то почему на сегодня около семисот авторов произведений названы подстрекателями к преступлениям без вступившего в силу приговора суда по уголовному делу? А вы посмотрите на статью 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности»: «Информационные материалы признаются экстремистскими федеральным судом по месту их обнаружения, распространения или нахождения организации, осуществившей производство таких материалов, на основании представления прокурора или при производстве по соответствующему делу об административном правонарушении, гражданскому или уголовному делу».
Во-первых, из этого положения статьи 13 следует ли, что материалы признаются экстремистскими в рамках гражданского дела? Во-вторых, следует ли из этого, что судьи могут принимать решение о гражданско-правовом последствии (о признании материала экстремистским) без учета вступившего в силу приговора по уголовному делу? В-третьих, где в этом предложении сказано, что суд при рассмотрении гражданского дела имеет право сам устанавливать признаки экстремизма информационного материала – устанавливать в нем наличие экстремизма? И если какие-то малограмотные местные прокуроры и судьи на местах в рамках гражданского дела сами устанавливают признаки преступлений, занесённых в список экстремистских, и на основании этих, ими же и установленных признаков выносят решение о признании автора материала подстрекателем к уголовному преступлению (что автоматически следует от признания самого материала экстремистским), то при чём тут законодатель? Он ведь ничего этого не разрешал в законе «О противодействии экстремистской деятельности»! Законодатель не отменял положения пункта 4 статьи 61 ГПК РФ: «Вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесен приговор суда, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом». И если судьи на местах в гражданском процессе начали считать для себя не обязательным иметь вступивший в силу приговор по уголовному делу для признания лиц преступниками, то при чем тут законодатель?
Суд обязан был обратить внимание на возникший в процессе рассмотрения этого дела казус. Прокурор Москвы уверенно предложил суду в гражданском деле признать общественную организацию экстремистской, то есть преступным сообществом, и сослался на закон «О противодействии экстремистской деятельности». Но законодатель, при обвинении его в этом беззаконии имеет все основания утверждать – а при чём тут я? Я, законодатель, никаких прав признавать общественные объединения экстремистскими в рамках закона «О противодействии экстремистской деятельности» судам не давал! И это действительно так.
