Робеспьер | страница 13



Коллено. Однако они помирились.

Кларисса. Только на словах! Их всех терзает подозрение. Каждый следит за соседом. Мы прикончим их всех, одного за другим. (Протягивает Коллено бутылку вина и еду.) Теперь поешь и ложись спать.

Коллено(с набитым ртом). Всех прикончим!

Кларисса затворяет дверцу и скрывается в библиотеку.


Занавес.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

У Фуше на улице Сент-Оноре, № 315, четвертый этаж, 18 жерминаля (7 апреля), около полудня. Убогая комната, голые стены, грязные занавески на окнах, жалкая постель, колченогий столик, соломенные стулья. У детской кроватки сидит женщина (ребенка не видно). Наружная дверь отворяется. Входит Фуше. Бесшумно закрывает дверь, на минуту задерживается на пороге. Женщина поднимает голову, оборачивается.

Фуше — старообразный человек 35 лет, высокий, тощий, костлявый, слегка сгорбленный, прямые, редкие рыжеватые волосы с проседью, бледное лицо, пронзительный взгляд, сжатые губы. Одет в тесный, поношенный, темный сюртук.

Фуше. Ну как?

Жанна Фуше. Ну как?

Оба задают вопрос одновременно. Супруги обмениваются тревожным взглядом, но ни голосом, ни жестом не выражают волнения. Видно, что Жанна забита и обижена судьбой. Фуше не привык обнаруживать свои чувства.

Фуше. Как дочка?

Жанна. С тех пор как ты ушел, она даже не шевельнулась. Совсем ослабела.

Фуше. Ее утомило долгое путешествие.

Жанна(вопросительно глядя на Фуше). А ты, что ты делал с утра?

Фуше(опускается на стул). Ничего. Ничего нельзя поделать.

Жанна. Ты видел наших друзей в Конвенте?

Фуше. Друзей? У Жозефа Фуше не осталось больше друзей.

Жанна. Где же они?

Фуше. Их уже нет на свете. За десять месяцев, пока нас тут не было, в Париже шла такая резня! В Конвенте больше сотни мест пустует. Настоящее кладбище. Как еще Робеспьер там крестов не поставил!

Жанна. Жозеф, не глумись над крестом.

Фуше. Глупая, ты же не веришь в бога!

Жанна. Кто знает... А может, он нас покарал... (Показывает на колыбель с ребенком.)

Фуше(пожав плечами). Я знал, что не встречу в Конвенте жирондистов, хотя там до сих пор в ушах звенит от лая этих дворовых псов, которые ворочались, рычали, грызлись, искали блох... И я знал, еще до отъезда из Лиона, что эбертисты разгромлены; я вовремя повернул руль и обрубил канат, которым был привязан к их гибнущему кораблю... Но я ошибся в расчете. Я делал ставку на победу Дантона. А он, глупец, сам попался в западню. Да, я недооценил Робеспьера. Ведь хозяин-то он... пока что он...

Жанна. Ты оскорбил его. Мы погибли.