Бэтруэл замер, как мумия, и закрыл глаза: теперь и лицо его одеревенело.
Но ничего не произошло.
У Бэтруэла отвалилась челюсть.
— Ну произносите же! — воскликнул он раздраженно.
— Что произносить? — спросил Стефен.
— Слово Власти! Освобождение!
— Но я его не знаю! Я понятия не имею о Словах Власти, — возразил Стефен.
Брови Бэтруэла опустились и сошлись у переносицы.
— Вы хотите сказать, что не можете отослать меня обратно? — спросил он.
— Если для этого необходимо Слово Власти, то, ясное дело, не могу, — сказал Стефен.
Ужас тенью лег на лицо Бэтруэла.
— Неслыханное дело!.. Как же мне быть? Мне совершенно необходимо получить от вас или Слово Освобождения, или подписанный договор.
— Ну что ж, скажите мне это слово, и я его произнесу, — предложил Стефен.
— Да откуда же мне его знать? — рассердился Бэтруэл. — Я никогда его не слышал. До сих пор те, кто вызывал меня, спешили поскорее состряпать дельце и подписать договор… — Он помолчал. — Все было бы гораздо проще, если бы и вы… Нет? Это просто ужасно, клянусь вам. Я просто не представляю себе, что тут делать.
В дверь носком туфли постучала Дайлис, давая знать, что несет поднос с чаем. Стефен подошел к двери и приоткрыл ее.
— У нас гость, — предупредил он супругу: ему совсем не хотелось, чтобы она от удивления уронила поднос.
— Как же?.. — начала было Дайлис, но когда Стефен открыл дверь пошире, она действительно чуть не выронила подноса. Стефен подхватил его, пока она таращила глаза, и благополучно поставил на место.
— Дорогая, это м-р Бэтруэл… Моя жена, — представил он.
Бэтруэл, все еще стоявший навытяжку, явно смутился. Он повернулся к Дайлис, чуть заметно наклонив голову.
— Очарован, мэм, — произнес он. — Надеюсь, вы извините мои манеры. К несчастью, движения мои ограничены. Если бы ваш муж был настолько любезен и разрушил эту пентаграмму…
Дайлис продолжала рассматривать его, оценивающим взглядом окидывая его одежду.
— Боюсь… боюсь, что я ничего не понимаю, — жалобно произнесла она.
Стефен постарался наилучшим образом объяснить ей ситуацию. В конце концов она сказала:
— Ну, я не знаю… Следует подумать, что тут можно сделать, верно? Это не так уж просто — ведь он не какое-нибудь перемещенное лицо. — Она в задумчивости посмотрела на Бэтруэла и добавила: — Стив, поскольку ты уже сказал, что мы не собираемся ничего с ним подписывать, может быть, можно разрешить ему выйти из этого?.. Ему там неловко.
— Благодарю вас, мэм, мне здесь действительно страшно неудобно, — с чувством сказал Бэтруэл.
